Юнкер - страница 3

– Надо, – вздохнул я, складывая снимок пополам. – Негатив уничтожь… и никому ни слова, поняла?

Как же так, мама?..

Нет, конечно, все это вполне могло оказаться игрой света, эффектом кадра, странным совпадением… если бы не объясняло многое из того, что случилось за последние дни. К примеру – интерес одного из первых чинов империи к самому обычному… мне. Шестнадцать с половиной лет я не демонстрировал выдающегося Дара, не высовывался, ограничиваясь стандартным для малолетнего столичного мажора набором прегрешений, – но после той аварии все пошло кувырком. И Багратион тут же появился: наставлял, советовал поберечь себя – и в конце концов презентовал визитку.

Решил взять под крыло, чтобы защитить? Действительно нуждается в моей помощи? А может, и то и другое разом?

– Ну и видок у тебя. – Лена нервно хихикнула и втянула голову в плечи. – Ты что, задумал меня убить?

– Тебя?.. – пробормотал я. – Тебя – точно нет. Но ты правда молчи.

– Как рыба об лед! – Лена демонстративно прикрыла рот обеими руками. – Ты сам-то как… в порядке?

– Вроде да. – Я пожал плечами. – Хотя, конечно…

Я старался не подавать виду, но чего уж там – чувствовал именно то, что непременно должен был чувствовать на моем месте человек, вдруг узнавший, что не имеет никакого отношения к собственной семье.

И что брат Миша ему вовсе не брат, а дед – вовсе не дед.

Да с чего я вообще это взял?! Из-за одной фотографии, да еще и не самой четкой? Из-за поведения Багратиона, которое я в любом случае не смог бы объяснить?

Спокойно, Горчаков. Вдох, выдох – и никаких лишних телодвижений. Судьба подкинула очередную загадку. Не первую, не последнюю и, черт возьми, даже не самую важную из тех, что и так приходилось держать в голове. Даже если моя почтенная маменька лет этак семнадцать назад имела глупость не устоять перед обаянием одного светлейшего князя, это уж точно не повод дергаться.

Да и что я могу сделать? Явиться к Багратиону в кабинет и броситься на шею с криком «Папа!»? Тайно попросить Бельскую сделать какую-нибудь экспертизу? Рассказать деду?.. Нет, уж точно не это. Со старика станется прибить меня на месте. Самое лучшее – просто присмотреться к тому, что будет дальше. И не нервничать. В конце концов, если уж подобная тайна каким-то чудом не вылезла столько лет – с чего бы ей вылезать теперь?

Я изо всех сил успокаивал себя, но вдруг понял, что при этом пытаюсь хотя бы примерно посчитать людей, которые видели нас с Багратионом вместе. А заодно – прикинуть, кто из них мог оказаться достаточно внимательным, любопытным, дотошным… и рискованным, чтобы начать задумываться о чем-то настолько неудобном для верховного жандарма империи.

Да уж… Дела. Если все это не просто совпадение, фамилия семьи и авторитет самого Багратиона не смогут прикрывать меня вечно. И тогда…

– Я, пожалуй, пойду. – Я поднялся из-за стола. – Только не обижайся, ладно?

– Да куда уж тут, – вздохнула Лена. – Я… я понимаю. Наверное, это непросто.

Еще как. Одевался и шнуровал ботинки я в гробовой тишине. Пробормотал на прощанье что-то приторно-сладкое, попереминался с ноги на ногу в прихожей и, не дождавшись ответа, вышел за дверь. Лена так и не вышла проводить. То ли просто испугалась, то ли почему-то решила, что мне сейчас лучше побыть одному.

Пожалуй, так оно и было – по лестнице я спускался в несколько… смешанных чувствах. Какая-то часть меня упорно отказывалась верить, какая-то выискивала подтверждения – и, разумеется, находила. Третья готова была чуть ли не разреветься прямо здесь, на ступеньках. А четвертая стыдливо… радовалась?

Может быть. Ведь если так – мой отец вовсе не погиб в страшной аварии два года назад, а…

– Ох-ох-ох, паршивцы… Вот я вас!

Выходя из Лениной парадной на улицу, я едва не налетел на невысокого старичка, которому вздумалось покормить голубей во дворе – да еще и в опасной близости от двери. Я уже собрался было вежливо взять дедка за плечи, чтобы на всякий случай отодвинуть подальше…

И замер.

Нет, ничего яркого или запоминающегося в нем не было – ни тогда, ни сейчас. Та же несуразная одежда – пиджак с вытертыми локтями, видавшие виды брюки и сандалии на босу ногу. То же пенсне – два круглых и блеклых стеклышка на носу.