Юность, 1973-01 - страница 14

— Ты это, погодь тут, я сейчас…

И стал стучать в дверь, ведущую в правую половину вагончика. Ему что-то крикнули оттуда, и он вошёл.

Минуты две, может, больше Варя стояла у вагончика на дожде, ждала. Вагончик был стар, изрядно потрепан. Он, верно, немало повидал на своем неспокойном веку и так же, как остальные его близнецы, когда-то, в молодости, наверное, весело постукивал колесами, возя по белу свету неугомонных своих пассажиров-строителей. Подвластный непоседливой их судьбе, он честно, как мог, делился с ними своим казенным теплом и нехитрым уютом. А теперь будто устал от дальних дорог, от частых перегонов с места на место, стоянок в зарастающих бурьяном тупиках. Бока его, крашенные-перекрашенные, с поблекшими следами прежних, написанных мелом адресов и станций назначения, пооблезли и потеряли вид. Устало, как утомленный ожиданием транзитный пассажир на вокзале, он глядел на Варю маленькими, мутными квадратами темных окон, как будто хотел попечалиться ей на свою судьбу — всегда вот так, в ожидании, на запасных путях, в стороне от больших дорог, по которым и днем и ночью несутся комфортабельные счастливчики, скорые поезда.

«Комфорт, конечно, не ахти, — вспомнились Варе слова начальника поезда. Он сказал это утром, когда давал ей записку для коменданта Боброва с просьбой поселить разнорабочую Столярову в один из вагончиков поезда. — Но жить, в общем, можно. Подсохнешь, подкрепишься, а утром со всеми — к семи ноль-ноль».

«Жить, в общем, можно», — про себя повторила Варя. Она лишь теперь, кажется, начинала понимать, что все, что случилось с ней сегодня, — её приезд на эту станцию, и эти люди, которых она видела в конторе, и этот длинный состав почерневших от дождя вагончиков, и сам вагончик, её новое жилье — все это не сон, а самая настоящая правда. Как сказал бы директор школы Сергей Антонович: правда жизни. И все это не постороннее, не для каких-то других людей, не только для Боброва и Власенко, но и для неё, отныне разнорабочей строительно-монтажного поезда Варвары Столяровой. Да, здесь ей теперь жить. Жить и работать! Дверь наконец отворилась. Но вместо ожидаемого Боброва Варя увидела на пороге своего давешнего знакомого, горластого крановщика. Ступеньки, когда он сходил с крылечка, прогибались, как рессоры, под его ногами, и весь вагончик, казалось, кренился при этом на один бок.

— А-а-а! — насмешливо протянул он. — Строитель коммунизма пожаловал. — Огромный, куртка нараспашку, он подошел к ней близко, дохнул сверху вниз винным перегаром. Варя отшатнулась, хоть страха и не было в ней. — Да ты не бойся, слышь, не беги… Вот чудачка! — Теперь он улыбался широко и глядел на Варю без всякой угрозы. — Вроде не из трусливых. Так налетела в конторе… Как чибис. Знаешь, есть такая отчаянная птаха, сама, слышь, птенцов своих защищая, в беду так и лезет. Ладно, давай свой скарб.

Он шагнул к Варе, взял её чемодан и, не поднимаясь к двери, поставил его у порога.

— Чего в чемодане-то? Небось, пироги иль варенье? Бабка, слышь, на дорожку навертела. Зови на чай, приду. А може, что и покрепче схлопочем, а? Сыграем, слышь, заодно… Тебе и мне отходную. Долго, слышь, ты все одно тут не протянешь.

— А мне торопиться некуда, — с прежней непримиримостью сказала Варя, — и нет у меня никаких пирогов с вареньем. И вообще, вас там расчет дожидается.

— Это дело от нас не уйдет, — он подмигнул ей с ухмылкой, — чего бы другого не упустить. Свежие, слышь, кадры прибывают, любопытно будет поглядеть…

Но вот и Бобров появился в дверях. Позвал Варю. Она поднималась по ступенькам, чувствуя на себе взгляд крановщика, и ей было неспокойно и тревожно от этого взгляда.

Ночью, уткнувшись в повлажневшую подушку, Варя плакала. По крыше вагончика по-прежнему барабанил дождь. Тяжелые капли, протекая сквозь потолок, с надоедливым бульканьем падали в подставленное ведро. Варя лежала, прислушиваясь то к неожиданно стрельнувшему в ночи гудку паровоза, то к шуму подходящего к станции состава. Шум этот наплывал издалека и катился волной ближе и ближе, и всё в вагончике начинало мелко дрожать: позвякивало стекло в окне, постанывала дверь, и полка, на которой лежала Варя, ходила под ней ходуном. Сквозь матовое окно по потолку, по стенам пробегали рыжие сполохи от паровозных и вагонных огней, и Варе казалось, что это не поезд проносится мимо, а их вагончик ожил, стронулся с места и помчался куда-то в ночи.