Юность императора - страница 13
Несмотря на всю строгость матери, не скупившейся на розги, Наполеон отыскивал пути и средства по временам ускользать от ее бдительного ока. Он бегал с другими городскими детьми по крепостному валу, лазил по скалам и играл в солдаты.
Он всегда был предводителем победившей стороны, слова «поражение» для него не существовало. Домой он возвращался с разгоряченными щеками, горящими глазами, в промокшем насквозь и часто разорванном костюме, зная прекрасно, что его ожидает. Упрямый и настойчивый, он не считался ни с кем. Все запретное прельщало его, и он тянулся к нему даже под угрозой самого жестокого наказания.
В надежде хоть как-то смягчить неукротимый нрав сына Летиция отдала его в школу для девочек, но из этого благого начинания ничего не вышло. Наполеоне часто вспоминал об этом счастливом времени среди маленьких девочек, которые послушно исполняли все то, чего требовал от них необузданный мальчик.
Его живость и то, что он был единственным мальчиком в школе, сделали его любимцем благочестивых сестер. Они баловали его сладостями и ласками.
Их питомец быстро понял это и сумел использовать свое положение. Мало того, что он стал любимчиком благочестивых сестер, которые руководили школой, так он еще и влюбился.
Доведенные до отчаяния его страстью родители девочки потребовали принять меры, и Летиция, не надеясь пронять сына побоями и уговорами, забрала его из пансионата.
Однако тот быстро нашел себе новое развлечение и с великим знанием дела принялся терроризировать старшего брата. Впрочем, от него доставалось не только Жозефу, он лез в драку по любому поводу, и очень скоро сверстники стали избегать его.
– Скажи мне, Наубли, – спросила Летиция, макая очередной тампон в мазь, – почему ты не можешь играть так, как другие дети? Без драк, ссадин и скандалов? Посмотри на Жозефа. Никто о нем не сказал ни одного плохого слова. Всегда спокойный и опрятный, он играет совсем в другие игры. Неужели ты так не можешь?
– Не могу и не хочу! – покачал головой мальчик.
– Но почему? – в отчаянии воскликнула Летиция.
– Потому что хочу стать солдатом! – последовал быстрый ответ.
– Хочешь стать солдатом? – на всякий случай переспросила Летиция, хотя и ожидала услышать нечто подобное.
– Да, мама!
– И с кем же ты собираешься воевать?
– С французами! – последовал быстрый ответ. – Я должен освободить от них Корсику!
– Освободить Корсику? – уставилась на сына в великом изумлении Летиция.
– Да! – кивнул тот. – То, что не удалось вам, сделаем мы!
Летиция промолчала. Да и что говорить? Все было ясно и без слов. Впрочем, иного и быть не могло.
С младых ногтей ее сын слушал рассказы рыбаков и пастухов, с которыми сталкивался на своих прогулках за городом.
Все они были истинными корсиканцами, свободными, независимыми и гордыми. О французском владычестве они и слышать не хотели. Их героем, их богом был Паоли. Только одному Паоли хотели они повиноваться, и мальчик с первых дней общения с ними слышал неистовые проклятия на головы французов.
Внесли свою лепту в дело «патриотического» воспитания Наполеоне и Николо Паравичини с женой, рассказывавшие племяннику трогательные истории о героях-патриотах, которые ради свободы шли на смерть как на праздник. Эти в высшей степени романтические рассказы падали на хорошо удобренную почву, и в результате они получили то, что получили.
Накладывали свой отпечаток и повествования о вендетте, уносившей из жизни целые семейства. И мальчик не мог не видеть той жажды кровавой мести, которая блистала в глазах рассказчиков. Все эти рассказы могли вести только к тому, что Наполеоне начинал относиться к запретам (вендетта была официально запрещена) как к чему-то такому, что можно было обойти.
В детской маленьких Буонапарте было всегда очень оживленно. Мать, желая предоставить им больше свободы движения, отдала им большую комнату. Но играли они в разные игры. И если Жозеф и Люсьен рисовали на стенах человечков, шумели и прыгали, то Наполеоне выказывал особую любовь ко всему, что было связанно с армией и войной.
Опоясавшись деревянной саблей, с бумажным шлемом на голове, он начинал бить в барабан, а когда сестрыупрашивали его прекратить шум, он начинал гонять их по дому. При этом он не скупился на удары и шлепки.