Юность знаменитых людей - страница 17
Я протянул руку доброму мальчику, попросил у него извинения за мнение, которое я составил себе о его характере, и высказал, что, крайне сожалея об ужасной необходимости, которая вынуждает иногда людей убивать друг друга, я умею однако делать различие между злодеем, хладнокровно мечтающим об убийстве, и разумным существом, которое служит делу справедливости. Кроме того прошли уже, слава Богу, те времена, когда преклонялись пред грубой силой. Мы далеки от тех времен, когда юный Баярд, знаменитый рыцарь без страха и упрека, считал себя достаточно образованным, когда выучился подписывать разборчиво свое имя. Из огромного числа людей, прославившихся своею доблестью, можно указать не мало таких, которые отличались в то же время широким умственным развитием и занимали видное место на поприще мирной деятельности. Весьма нередко прекрасные свойства души соединяются с истинным героизмом.
Двенадцатилетний Жозеф Барра был барабанщиком В республиканской армии. Во время битвы его окружили королевские войска и под угрозою смерти заставляли кричать: «Да здравствует король!» До двадцати ружейных дул было направлено в него; но он все-таки закричал: «Да здравствует республика!» — и был убит; двадцать пуль прошли через него на вылет. Этот Жозеф Барра поступил в солдаты десяти лет, чтобы не быть в тягость своей матери, бедной вдове, которой он аккуратно присылал свое маленькое жалованье с тех пор, как вступил в армию.
>Жозеф Барра.
Подобный же пример геройской смерти был и в королевской армии лет за тридцать до подвига маленького республиканца.
Луи Д’Асса, капитан овернского полка, отважился один предпринять ночью рекогносцировку; он был внезапно окружен пруссаками, которые грозили ему смертью, если он станет звать на помощь.
Д’Асса, не обращая внимания на эту угрозу и думая только о спасении своего полка, который мог быть окружен неприятелями врасплох, закричал во всю мочь: «Ко мне, овернцы! Враги близко!..» Он был убит на месте пруссаками; но его последние слова были сигналом к битве, в которой пруссаки были разбиты. Людовик XVI назначил в 1777 году наследственную пенсию семье Д’Асса. Конвент сделал почти то же: он принял содержание матери молодого барабанщика Барра на средства нации.
В 1791 году т. е. в эпоху, когда начались войны, которые Франция вынуждена была вести в продолжение двадцати пяти лет, в Меце, под председательством знаменитого математика и астронома Лапласа, производились экзамены молодым людям, изъявившим желание поступить в артиллерийское училище в Шалоне. Так как программа экзаменов требовала со стороны кандидатов весьма серьезной подготовки, то на конкурс явились только дети из достаточных классов общества. Но вдруг, во время экзамена показался в зале молодой человек лет семнадцати; он резко отличался от всех других кандидатов своею походкою и странною одеждою. На нем было платье очень не изящного покроя, — из серого толстого сукна; в руке он держал шапку из грубого войлока; пыль, густым слоем покрывавшая его тяжелые башмаки, окованные железом, и суковатая палка, которую он держал в руке, когда входил, — все это доказывало, что он только что совершил дальний путь. Нечего и говорить, что появление этого мальчика возбудило всеобщее внимание и любопытство, в особенности когда заметили, что он пробирается через толпу на скамью экзаменующихся. Все подозревали какую-нибудь ошибку или проделку с его стороны; даже экзаменатор, бывший того же мнения, прервал экзамен, чтобы заметить этому странному кандидату, что по всей вероятности ему неизвестно, что происходит в этой зале.
— Извините! — возразил молодой человек в пыльных сапогах и с войлочною шляпою, — я помещен в списке кандидатов и пришел держать экзамен.
— Ваше имя? — спросил ученый.
— Антуан Друо, из Нанси.
Экзаменатор просмотрел список, в котором действительно это имя было внесено, и сказал:
— Хорошо! Ждите очереди.
Он продолжал экзаменовать других кандидатов, бросая по временам любопытствующий взгляд на вновь прибывшего. Наконец очередь Антуана Друо настала, и тогда-то присутствующие увидели, вернее услыхали, истинное чудо. Он без запинки отвечал не только на все вопросы по программе, но и на все другие, которые ему задавал экзаменатор, пораженный невероятным запасом знаний молодого бедняка, его неслыханной эрудицией. Лаплас, упрекая себя за то, что поддался предубеждению, желал загладить свою ошибку. Сойдя с своего места, он подошел к Антуану Друо и в присутствии всех с восторгом обнял его. Тотчас же со всех сторон посыпались комплименты; Антуана Друо хвалили, поздравляли, им прямо восторгались; так что спустя несколько лет, когда бедный юноша, появившийся из Нанси, был уже назначен в главный штаб адъютантом к первому консулу, Лаплас сказал однажды последнему: «Никогда я не видел экзамена более блистательного, как тот, который держал когда-то ваш адъютант Антуан Друо», — и при этом воспоминании знаменитый ученый отер слезу умиления. Чувство, под влиянием которого экзаменатор поцеловал молодого кандидата, будет для вас совершенно понятно, когда вы узнаете, что Лаплас был почти такого же происхождения, как и Друо.