Юрий Звенигородский. Великий князь Московский - страница 56
Мы знаем этот документ под названием «Грамота докончалная великого кназя Василья Дмитреевича с меншею братьею, со князем Ондреем Дмитреевичем, новая». Она дает нам краткое и точно представление о том, как формулировались основные положения подчинения удельных князей — своему сюзерену, великому князю. Именно по этой причине — краткости и точности формулировок — мы приведем почти полностью текст договора, отдельные положения которого, можно сказать, стали даже расхожими поговорками.
Подписание благословляли еще здравствующие митрополит Киприан и «матерь наша» — великая княгиня «Овдо-тья», вдова Дмитрия Донского. Братья «целовали крест межу собя по любви, без хитрости» о следующем (мы разбиваем текст на некоторые «блоки», для удобства восприятия основных положений).
«Быти нам заодин, и до живота.
Хто будет друг тобе, князю великому, то, господине, и нам друг. А хто будет, господине, тобе недруг, то и нам недруг.
А тобе, господине, князь великы, не канчивати без нас ни с кем. А нам, господине, без тобе не канчивати ни с кем, ни ссылатися».
Данные положения для читателя уже понятны. Речь идет о дружбе и обещании ни с кем более не вступать в подобные отношения.
Продолжим чтение.
«А тобе, господине, нам, князь великы, держати во отца нашего место, великого князя.
А тобе, господине, князь великы, так же нас держати в братстве и в чести, без обиды. А нас ти, господине, жаловати и печаловатися нами и нашими вочинами…»
Здесь мы видим обычное подтверждение братьев в том, что они признают Василия своим сюзереном — великим князем.
Но вот затем мы замечаем прелюбопытную вещь.
«А в Москве жити, господине, по душовной грамоте отца нашего, великого князя».
Братья вполне понятно — ссылаются на завещание Дмитрия Донского, как на главный первоисточник их прав и прав Василия. Но далее они вдруг словно «оговариваются».
«А чем тя благословил отец наш, князь великыи, — написано в грамоте, — в Москве, и с Коломною с волостьми, и всем великым княженьем, или что еси собе примыслил, и того нам всего под тобою блюсти, а не обидити, и под твоими детми, так же нашим детем (здесь и далее выделено мной. — К. К.-С.)».
Мы видим, что удельные князья и братья Василия (Можайский князь Андрей Дмитриевич и Дмитровский — Петр Дмитриевич) признают возможность продолжения великого княжения не только самим Василием, но и его детьми, которые уже заранее, по данному договору, будут над их детьми. Вот, видимо, для чего и нужна была в первую очередь данная грамота князю Василию.
В подтверждение данной формулировки мы читаем продолжение текста.
«А по грехом, господине, Бог отведет по нашим тобя, а нам, господине, того всего так же под твоею княгинею и под твоими детми блюсти, а не обидети. А быти с нами заодин».
Мы видим, что уже рассматривается вариант возможной кончины Василия Дмитриевича. И пусть даже это вполне обычный раздел подобного рода грамот, но и он наводит на мысль, что по какой-то причине великий князь уже думал о возможном исходе. Что могло бы стать причиной для этого? Болезнь? Ордынские проблемы, закончившиеся затем нашествием Едигея? Или странные взаимоотношения и обязательства перед литовскими родственниками и «литовской партией»?
Известно то, что с этих времен Василий начнет составлять также свои завещания — духовные грамоты, которых было несколько. Он все время словно бы готовился к смерти. И все время менял тексты для своих преемников. Но главное — он в каждой такой грамоте словно бы забывал имя своего брата — Юрия Дмитриевича. Звенигородский и Галичский князь не попадал в число его наследников.
Но об этом подробнее — в следующих главах. А сейчас братья Андрей и Петр расписывались и под другими, обычными нормами взаимоотношений того времени.
Военное союзничество: «И где ти, господине, всести будет на конь, или ти будет куды нас послати, и нам пойти без ослушанья».
Отношения с боярами (текст звучит как хрестоматийный): «А бояром и слугам межи нас вольным воля».
И наконец, деление бояр меж князьями: «А хто, господине, имет жити наших бояр в твоей вочине, блюсти их, как и своих. А хто, господине, учнет жити твоих бояр и слуг в нашей вочине, и нам блюсти, как и своих. А хто которому князю служит, где бы ни был, полести ему с тем князем, которому служит».