Юродивый Гавриил (Ургебадзе), преподобноисповедник - страница 4

— Иди сюда, дядя Дуб, и, если сможешь, — указал мне на одну большую глыбу, — подними.

Моего дядю потому и называли Дуб, что он был очень сильный человек, настоящий богатырь, а его настоящее имя было Георгий.

— Я пытался, но не смог сдвинуть ее с места. А он подошел, сказал: „Именем Христа“, поднял и положил рядом с глыбами за храмом.

Наша семья была верующая, религиозная, но из–за того злополучного коммунистического режима, когда верующих убивали и арестовывали, они испугались и не стали больше посещать церковь и соблюдать пост. А мой дядя с того дня опять начал ходить в церковь и поститься.

Вспоминаю также, что до этого происшествия Васико сказал:

— Мне явился святой Георгий и поручил уборку своего храма.

И еще помню, только что началась Вторая мировая война, и несчастные люди, которые никаких вестей с фронта о своих детях и мужьях не получали, шли к нему, говорили, что у него есть ответы. Отец Гавриил, которому тогда не было и двенадцати лет, всем давал соответствующие ответы и проповедовал:

— Ходите в церковь, не отрывайтесь от Христа и не потеряйте спасения души.

Его такая деятельность вызывала всеобщее удивление, потому что все, что он говорил, оправдывалось, и люди были ему благодарны. Многие тогда начали ходить в церковь, а на вопрос, откуда он знал так безошибочно ответы на вопросы каждого, он отвечал:

— В этом нет ничего от собственного Я, Господь дает мне разумение, и это не мое, а Его дело, прославляйте Его.

Видно, все это обременяло его, так как люди по- своему уважали его, и то ли из смирения, то ли из–за борьбы с недобрыми помыслами, вызванными уважением к нему, он иногда совершал странные вещи. Увидев поблизости скопление мусора, подходил и садился прямо туда, говоря при этом громко:

— Не забудь, Васико, что ты — этот мусор, и не очень–то кичись.

Члены семьи, узнав об этом, гневались на него и строго наказывали. Люди, разумеется, не понимали причину такого его поведения, однако воздерживались от насмешек и оскорблений».

Еще одна история приключилась с отцом Гавриилом в том же возрасте.

В то время в районе Навтлуги стояли только частные дома. Жители, которые, несмотря на преследования, не посмели выбросить иконы в мусор, прятали их дома на чердаке или еще где–то и время от времени навещали их и оказывали им почести. Прошло время, некоторые из них умерли, а следующее поколение перестало ухаживать за святыми иконами, некоторые же отошли от веры и не относились к святым иконам с должным почтением. Вот к таким подходил маленький Васико и говорил:

— У вас дома (точно указывал место) покоится икона, так вы или относитесь к ней с должным почтением, или отдайте мне, и она будет у меня. А если потом опять пожелаете почитать ее, приходите — я с радостью верну ее вам.

Некоторые раскаивались и говорили:

— Нет, оставим при себе и будем обращаться с ней почтительно.

А некоторые, не желая этого, выносили и отдавали ему. Но одно было у них общее — все были удивлены этим и говорили:

— Вот чудо, откуда он знал, где мы храним икону? Поистине странный ребенок!

Кто хоть раз побывал в келье или церкви–келье отца Гавриила, построенной во дворе его родного дома, замечал его особую любовь к иконам. Люди с удивлением смотрели на это — такую красивую, заботливо обставленную и заполненную святыми иконами келью никто не видал.

Жизнь маленького Васико казалась беззаботной, но нет. Мать не могла мириться с его таким религиозным образом жизни.

Мать отца Гавриила Барбара4 была добросовестной, честной и очень трудолюбивой женщиной. В молодости она была красива и возможно поэтому вышла замуж рано, в четырнадцатилетием возрасте. От первого брака у нее родилось трое детей: Эмма, Микаэл и Годердзи — Васико. Затем произошла упомянутая трагедия, при загадочных обстоятельствах был убит ее муж Василий, и двадцатидвухлетняя молодая женщина оказались в беспомощном положении.

Старшая сестра отца Гавриила так вспоминает этот период:

— День и ночь трудилась бедная мать. Не было у нее никого, кто мог бы ей помочь и подсобить, чтобы хоть немного облегчить ее положение. Поэтому она начала работать на мясокомбинате в две смены, и вот так, ценой тяжелого труда, умудрялась растить нас.