Юстиниан. Великий законодатель - страница 39

Антемий — архитектор, который в то время, когда Юстиниан женился на Феодоре, возвел купольный храм Сергия и Вакха как домовую церковь Феодоры. Теперь Юстиниан поручил ему более значительную задачу. Старая, изуродованная огнем, землетрясениями и мусульманами церковь, которая до сих пор стоит в Константинополе, и есть тот храм, построенный Антемием. Церковь во всем своем блеске поднялась на том месте, где в злосчастное воскресенье Юстиниан предложил бежать, спасая свою жизнь, а Феодора сумела остановить его. Церковь поднялась как свидетельство его победы над «синими» и «зелеными».

Было бы потеряно еще нечто, кроме храма Святой Софии, если бы Феодора в тот день не отстояла свою позицию. Мы никогда бы не услышали о другом чуде света, более значительном и прочном, нежели каменный купол Святой Софии. Речь идет о своде гражданского права, о кодексе Юстиниана, о кодексе римского права.

Юстиниан шел к цели одновременно тремя путями. Восстанавливая ведущую роль цивилизации, он, придавая блеск ее виду, изучал и ее внутреннюю природу. Строение цивилизации, все ее здание пришло в беспорядочное расстройство. Пропорции этого здания, как и географические границы, стали неопределенными, поэтому природа и суть цивилизации стали сомнительными и спорными. Процесс придания цивилизации древних границ требовал одновременного придания древней определенности и ясности самой идее, ее интеллектуальным основам и принципам. Принцип и основа цивилизации — это собрание законов, путем изучения и исполнения которых люди становятся цивилизованными, в котором заключена суть цивилизации. Дикие племена нецивилизованного человека, блуждающие по миру, управляются теми законами, которые возникли в лесах и степях. Эти дикари могут воспринять все обычаи постольку, поскольку они поражают их фантазию или служат выражением их страхов и надежд. Но цивилизованный человек имеет то достоинство, что уже миновал эту стадию развития и стремится к жизни под руководством закона систематического и логического, идентичного разуму человечества. Эта величественная письменная традиция разума, система юриспруденции, направляющей деятельность цивилизованного человека, не появляется вследствие действий одного или коллективного законодателя. Свод законов далек от того, что может продиктовать кто-либо, обладающий властью; такой свод является после изучения природы человека, изучения разумной сути вещей и воли Бога. Закон — это не то, что люди изобретают; это подобие геометрических аксиом, которое люди познают. Власть закона в конечном итоге лежит не в том, что человек объявляет истинным, а в том, что в действительности истиной является.

Эта система, как и сама империя, лежала в руинах. Одним из первых действий Юстиниана после его восшествия на престол стало распоряжение, касавшееся поиска, утверждения и записи закона цивилизованного мира, то есть римского закона. Он поручил эту задачу квестору Трибониану. Квестору потребовалось (с помощью опытных советников) около двух лет, чтобы составить кодекс, который был опубликован от имени и за счет Юстиниана в 529 году. Но это был скорее набросок, нежели готовый кодекс. Это был не римский закон, каким мы его знаем, а его предварительный эскиз. Юстиниан приказал Трибониану и его коллегам продолжить работу. Они переворачивали и нумеровали страницы, переписывали, вносили исправления и сводили статьи в единое целое, когда на улицы Константинополя вышли «человеколюбивые „сине-зеленые“» и приют для увечных при монастыре Святого Самсона окутался дымом и пламенем. Если бы Юстиниана удалось устранить, то судьба приюта и церкви Святой Софии постигла бы и ведомство Трибониана. Монофизиты не желали «закона цивилизации», они были готовы изобрести любой другой закон по своему усмотрению. Их недавние попытки в этом направлении не могли внушить особых симпатий. Но Юстиниан остался, и Трибониан спокойно закончил свою работу.

Большое число важных вещей имеет полную опасностей и превратностей судьбу; многие из них уцелели благодаря удивительным случайностям, а иногда просто чуду. Выстроенная Антемием церковь Святой Софии существует, потому что «человеколюбивые „сине-зеленые“» предали огню старый храм. То, что новая церковь простояла века, служит примером человечеству. Римский закон уцелел по той причине, что Феодора предпочла пурпурный саван белому.