Юта - страница 30
Таня улыбнулась:
- Всё ясно. Но, милый Ютик, тебе нельзя.
- Почему? - Юта резко повернулась и впилась насторожёнными глазами в Таню.
- Потому что это очень опасно. Я уж не говорю о том, что мне попадёт. Мы и так подвергаем тебя опасности.
Юта обиделась:
- Ну и не пойду…
Она взволнованно зашагала по комнате.
- Не обижайся, пожалуйста, прошу тебя! Ты же должна понять…
- Я и не обижаюсь, - нахмурилась Юта. - Просто я здесь не нужна. - Она вздохнула.
- Ты говоришь ерунду! - возразила Таня.
- А я всё-таки уеду от вас, - решительно сказала Юта.
- Я одна прекрасно донесу. Зачем идти вдвоём? Скажи: зачем?
Юта помолчала, и вдруг в её глазах зажглись огоньки:
- Ты понимаешь, они же все меня знают. Проверять не станут… Понимаешь - не станут…
Таня задумалась.
- Может, ты и права, - наконец сказала она.
- Ей-богу, права! - оживилась Юта и тут же спросила: - Возьмёшь, а?
- Ладно, - сказала Таня.
…Юта ушла на полчаса раньше. Ей надо было взять сумку с толом, незаметно пробраться с ней по самому опасному месту, пройти вдоль лесистого берега и выйти к гумну. Здесь они условились встретиться. Отсюда дорога на городок круто спускалась вниз, в ложбину, и, виляя, уходила в лес.
Идти по лесу было страшно. Треснет ветка под ногами, зацепится сучок за лямку сумки, пробежит ветерок по трепетной листве осины, уколет иглистая еловая лапка щёку, а Юте всё кажется, что за деревьями спрятался кто-то. Этот кто-то хочет погубить её; он перебегает, крадучись, от дерева к дереву и не нападает на неё потому, что хочет подольше помучить или заманить поглубже в лес, где темно и нет никого из своих.
Она пошла так, чтобы чуточку видна была речка, а за ней - узенький овражек и памятное стоговище.
Но вот Юта внезапно остановилась и даже подалась немного назад: из-за овражка вынырнула заводская караульная вышка. На ней всегда был караульный с биноклем. Около неё стоял тихий до поры до времени пулемёт, а рядом ещё пулемёт… Всего их было пять, и три из них смотрели на лес. Стоило караульному поднять тревогу, как догонять Юту полетели бы тысячи смертей…
Юте показалось, будто глаза бинокля уже скользнули по ней двумя острыми лучами. Сердце её сжалось. Лесные страхи прошли. Цепляясь за корни, за папоротники, за сучья, она, не оглядываясь, побежала в глубь леса. Остановилась передохнуть и только тогда почувствовала, как устали ноги, как ноют плечи от тяжёлой ноши… Через час она добралась до гумна. Там её уже давно поджидала Таня.
- Что случилось? Почему так долго? - спросила Таня тревожным голосом.
Юта повеселела:
- Да ничего. Просто очень далеко… Сними-ка этот окаянный мешок.
- А я уж тут всякую всячину придумывала, - снимая сумку с Ютиных плеч, сказала Таня. - Устала, наверно?
- Ничуть.
- Скажи кому-нибудь другому, - не поверила Таня. - Ишь какая тяжеленная! Иди-ка ты домой. Наши волноваться будут.
- А ты записку оставила?
- Оставить-то оставила, но беспокоиться они будут.
- Ничего. Мы быстренько… Раз-два - и дома…
Таня покачала головой: теперь Юту не уговоришь! Они переложили толовые шашки в корзинку, в которой обычно носили листовки и сводки Совинформбюро, и прикрыли их кусками хлеба, лепёшками, яйцами, варёными картофелинами. Таня внимательно посмотрела на Юту:
- Ну, двинулись…
Долго они шли, не говоря друг другу ни слова.
Когда, миновав ложбину, повернули в лес, солнце зашло и наступил вечер. В этих краях июльские вечера особенно хороши… Густо настоенный на цветах и травах воздух свежеет. Лес дремлет, и даже птицы боятся нарушить его безмолвие. Голубое небо немного темнеет, кажется, кто-то взял да и раскинул наверху огромный прозрачный полог, загородив землю от зноя, ветра, птиц: отдыхай, земля!.. И только какой-то ловкий кузнечик, проскочив под этот полог, сухо стрекочет, словно сверчок на печи.
- Тань, а Тань? - наконец раздался тихий голос Юты.
- Что тебе?
- А правда, что цветочки сирени, у которых пять лепестков, счастливые?
- Глупости! Почему они счастливые?
- Если такой цветок съесть, то всё будет хорошо.
- Вот так хорошо!.. В нашей школе одна девочка перед экзаменами по математике двадцать штук съела…