Южный поход - страница 21

Признаться, за месяц я уже настолько свыкся с этой картиной, что моя прошлая жизнь в двадцать первом веке казалась дурманящим миражом. Иногда я думал, что и в самом деле родился в восемнадцатом столетии, а будущее время мне просто привиделось.

Погода сегодня выдалась отличная. Накануне два дня подряд моросил дождь. Соленый ветер приносил запахи моря. Нева вздыбилась и волновалась в своих берегах. А теперь ярко светило солнце и тени деревьев колыхались на дорогах.

Настроение у меня, тем временем, было отнюдь не под стать цветущей погоде. Я с унылой хандрой полагал, что виновен во всех бедствиях и катастрофах, происходящих ежедневно во всем мире. Например, не далее как вчера в газетах сообщили, что в Средиземном море произошла ужасная трагедия — во время шторма затонул французский фрегат «Свобода». Экипаж, свыше двух сотен человек, пошел ко дну. Я что-то не помнил, чтобы в хрониках 1800 года упоминалось о подобном трагическом происшествии. Это, конечно же, очередное подтверждение губительного влияния, оказанного мною на ход мировой истории. Ведь я невольно вмешался в ее бурное течение и повернул совсем в другое русло. Вот он, зримый результат этого влияния, сидит на лавке напротив и как ни в чем ни бывало, болтает ногами и весело насвистывает армейский марш.

— Чего нос повесил, Витя? — спросил Александр Васильевич, быстро глянув на меня. — Императора, поди, оробел? Ничего, не боись, он теперь у нас вот где. С твоими секретными знаниями о будущем нам сейчас никто не страшен.

И показал сжатый кулак, мол, взял императора за яйца и держит теперь в руке.

Я вздохнул еще тяжелее. Все мои знания о будущем теперь на самом деле не стоили и ломаного гроша, потому что после исцеления Суворова мы, как карета без кучера и с обезумевшими лошадьми, покатились куда-то в иное, неведомое мне время. Ибо да, мне чудом удалось вылечить князя и он остался жив после почти смертельного недуга. Я и сам не рассчитывал, что народные средства лечения окажутся так эффективны. Применяя их, я надеялся в лучшем случае облегчить страдания умирающего Суворова, а затем с изумлением наблюдал, как ему становится все лучше, опухоли спадают, воспаления благополучно исчезают и болезнь отступает навсегда. Впрочем, чего кривить душой, мои хлебные и печеночные повязки на самом деле оказали минимальное воздействие. Главным образом Суворов вылечился благодаря своей громадной силе воли, когда, пораженный трагической картиной ближайшего будущего, он понял, что нужен России и сделал все, чтобы остаться в живых. Он рассказывал, что когда-то, во время турецкой кампании, таким же чудовищным напряжением силы воли сумел вылечиться от лихорадки.

— Мне хотя бы еще годиков пять протянуть, — частенько говаривал князь, когда я сидел у его постели. — И скрестить шпагу с французами. Надо, надо унять Бонапарта. Он хоть и талантливый мальчик, а сильно зарывается.

Через месяц, в начале мая, когда по нашей традиционной истории Суворова должны были хоронить при огромном стечении народа, в этой реальности Александр Васильевич уже мог ходить и даже бегать вприпрыжку, по своему обыкновению. Частенько выбегая на улицу, он хватал прохожих за носы или дергал за волосы, в общем, превратился в прежнего потешного генерала. Я же, вместо того, чтобы радоваться, ломал голову, чем это изменение обернется теперь для истории.

К слову сказать, доктора Векард и Гениш ничуть не удивились чудесному выздоровлению безнадежного пациента. Они, само собой, посчитали это результатом своего лечения и быстро запамятовали, что уже списали Суворова со счетов.

О поразительном исцелении прознали и во дворце. Вскоре от императора приехал курьер с повелением прибыть на высочайшую аудиенцию.

Суворов был уверен, что встреча связана не только с желанием государя поздравить князя с выздоровлением.

— Мой меч ему снова пригодился, — сказал он Хвостову, накануне беседовавшим с Ростопчиным, главой царского МИДа. — Вот только против французов ли?

Международная обстановка тем временем снова постепенно накалялась. В начале мая французские генералы Лекурб и Моро в один день разбили австрийские войска у германских городов Штокках и Энген. Наполеон готовился выехать в Северную Италию, устроить австрийцам головомойку и уничтожить все плоды прошлогодней победоносной кампании Суворова. Впрочем, при дворе русского императора этому втихомолку радовались, надеясь, что теперь вероломные австрияки поймут, что для них на самом деле значил союз с Россией.