Южный Урал, № 11 - страница 9
) Господин министр требует сталь. Вот письмо. (Передает Челнокову.)
А н о с о в. Мы ее ведь получаем в моей мастерской.
К а л м ы к о в. Забавы ради.
Ч е л н о к о в (передает письмо Аносову). Придется, Иван Иванович, расширять мастерскую Павла Петровича. Проект уже составлен.
К а л м ы к о в. Безумный проект — на двадцать четыре тигельных горшка печь! Его Ганс Францевич забраковал.
А н о с о в. Напрасно, Иван Иванович. Я обдумал все до мелочей.
К а л м ы к о в. Обдумал! В мыслях можно и королем себя представить.
А л е к с а н д р. Пожалуй, совет Ганса Францевича нас выручит: строить большую мастерскую на Артинском заводе.
К а л м ы к о в. Только там.
А н о с о в. Мне все равно где.
Ч е л н о к о в. Не могу согласиться, господа. Зачем отрывать изготовление стали от сырья?
К а л м ы к о в. Место я выберу. И срок назначу, сударь. Довольно с меня фантазий. Из Германии везут тигли, из Англии — графит, считают, что у нас успех, а у нас не только мастерской, кладовой хорошей нет.
А н о с о в. Я уверен, что мы скоро обойдемся без немецких тиглей и английского графита. Сейчас я постараюсь убедить вас. (Быстро выходит.)
К а л м ы к о в. Еще какая-то чертовщина! Вы, князь, хоть не верьте ему на слово.
Ч е л н о к о в. Но господин Аносов всегда был верен своему слову.
К а л м ы к о в. Мне дело нужно, а фантазии его пусть при нем остаются. Да-с. (Уходит на второй этаж.)
А л е к с а н д р. Дядя вам не показал второго письма. Господин министр разрешил взять золото и платину с приисков и поручил повторить опыты Фарадея — отлить платинистый булат.
Ч е л н о к о в. Ах вот что! У господина Шмауса нюх хороший.
А л е к с а н д р. Но это дело возлагают не на господина Шмауса, а на Павла Петровича. А он, увидите, оконфузится. Дядя в некоей мере прав. Господин Аносов, действительно, фантазер. Он увлек было и меня, я год лазил с ним по горам. Он радуется всякой находке в горах и по ней создает целые теории. У него и дома не квартира, а геологический музей. Вот и сейчас он представит самоцвет и процитирует господина Пушкина: «Все мое!» — сказало злато. «Все мое!» — сказал булат…»
Ч е л н о к о в. Александр Николаевич, вы удивляете меня, право, удивляете. Ведь вы за одной партой сидели с Павлом Петровичем. Да как же можно так непристойно отзываться о его работах? Ему помогать надо, а не марать честь русского инженера.
Со второго этажа спускается Женя, из прихожей входит Аносов.
А н о с о в. А где же Иван Иванович?
Ж е н я. Отдыхает.
А н о с о в. Очень сожалею. (Высыпает на пол графитовую гальку.) Вот вам уральский графит, найден около Миасса, у озера Еланчик. Бродяга один помог разыскать.
Ж е н я (хлопает в ладоши). Браво, браво! Вот радость-то! (Берет гальку.)
А л е к с а н д р (берет гальку и царапает ногтем). Да, графит. А к чему такая радость, как будто золото нашли?
А н о с о в. Для фабрики графит дороже золота. Мы сами можем теперь вывозить тигли в Англию и сталь в другие страны. Если осушить озеро, там графита хватит надолго.
А л е к с а н д р. Второй раз открывать Америку — это уже не Колумб. Великолепные тигли готовят Германия и Швеция.
Ч е л н о к о в. Проще, конечно, клинки заказать Англии, ружья — Германии, пушки — Франции или Швеции. Но это даже не стать на колени, а пасть в ноги. Тут вы, Александр Николаевич, не только позорите мундир инженера, но и унижаете в своем лице достоинство дворянина.
А н о с о в. Если мы будем работать на всем привозном, имея свои богатства, мы — не специалисты; если нашими заводами будут управлять иностранцы, мы — не русские, а если к нам все будут ввозить из-за границы, мы — рабы, не более.
М а ш а (входит с черного хода). Павел Петрович, вас мастер Швецов хочет видеть. Он с мешком пришел.
А н о с о в. Уже мешками носят графит, а скоро будем возить возами. (Уходит).
Следом за ним уходит Челноков.
Ж е н я. А вдруг Павел Петрович отольет булат для господина министра?
А л е к с а н д р. Такие открытия, сестрица, вдруг не делаются. Над тайной булата ломают головы виднейшие металлурги, а фортуна улыбнулась единицам: не Павлу Петровичу чета.
Со второго этажа спускается Калмыков.