За "базар" отвечу - страница 4

Федор С. пытался уйти, но мимо проходил милиционер, Федор, убегая от него, поднялся на последний этаж, где его и задержали.

Из показаний моего клиента стало ясно, что он практически признался в совершении убийства Шильняковского по мотиву личной мести. Кроме того, я в дальнейшем узнал, что была произведена экспертиза оружия, одежды, на которой были обнаружены металлические частицы его пистолета. Таким образом, мой клиент обвинялся по статье 103 УК в совершении убийства.

Получив разрешение следователя на встречу с клиентом, который к тому времени находился в изоляторе на Петровке, 38, я хотел покинуть здание прокуратуры. Но на выходе я столкнулся с женщиной в черной одежде, которую сопровождали двое молодых крепких ребят. Она направлялась в кабинет следователя. Я догадался, что это была вдова погибшего.

Через некоторое время я был на Петровке. Там я поднялся в следственный изолятор и встретился с клиентом.

Клиенту моему было на вид лет тридцать, крепкого телосложения, с короткой стрижкой. Вид у него был поникшим. Следов избиения на его лице и теле я не обнаружил, что немаловажно. Он воспринял мое появление с большой надеждой, но я сказал ему, что практически шансов у него выпутаться из этой ситуации нет, так как он признал свою вину.

Я покинул следственный изолятор и вышел на улицу. Дело для меня казалось безнадежным. Но, не поленившись, я через несколько дней вновь приехал в прокуратуру и попросил ознакомиться с актом экспертизы по поводу нанесения ран пострадавшему. Из акта экспертизы я узнал, что, несмотря на то что в пострадавшего было выпущено пять пуль, только две из них попали в цель: одна в запястье, другая в лопатку. Кроме того, важной информацией было то, что пострадавший умер не сразу, а лишь по дороге в больницу.

Через некоторое время я вновь пришел к Федору С. в изолятор. Он уже был переведен в Бутырку. Неожиданно Федор полностью изменил показания. Он начал утверждать, что убил пострадавшего не он, а человек, который стоял этажом выше.

Мне его показания показались достаточно скептическими, я поехал и осмотрел подъезд, где все произошло. Я стал изучать место происшествия. Действительно, стоя между пролетами первого и второго этажей, было хорошо видно, кто входит в подъезд. Но если, как получалось со слов Федора, убийца стоял этажом выше, он не мог выстрелить в человека, входящего в подъезд, поэтому мне его версия показалась совершенно неубедительной.

Более того, мне показалось странным, что Федор, выбежав на улицу и столкнувшись с омоновцем, побежал не по улице, а именно в подъезд, и в итоге, забежав на последний этаж, стал смиренно ждать, пока его арестуют. Это мне показалось очень странным.

В последующих беседах с клиентом я заметил много других странностей. Тут меня осенила мысль: а что, если действительно та контузия, которую он получил в результате взрыва машины — а это был достаточно мощный взрыв, — отразилась на его психике. Я посчитал, что это можно будет обыграть, но лучший вариант — обыграть это на суде, а не на следствии.

Вскоре начались непонятные вещи. Федор однажды в камере, где он находился в Бутырке, был жестоко избит своими сокамерниками. Я тогда не придал этому значения, хотя было странно, что Федор С., имеющий достаточно мощное телосложение, не смог за себя постоять, и кому понадобилось его избивать в камере?

Дело шло к суду. За два дня до начала заседания позвонила жена Федора и попросила о встрече. Она состоялась в юридической консультации, где я работаю. Но на встречу она приехала с двумя парнями, примерно 25 — 30 лет.

Они молча вошли в кабинет, поздоровались, присели. Поинтересовались, каковы шансы Федора на суде. Я объяснил, что шансов выиграть дело практически нет, но есть одна зацепка, на которой можно сыграть. Они сказали, что полностью доверяют мне как опытному юристу и очень хотели бы помочь Федору, поскольку он является их другом.

Почти в конце разговора неожиданно один из них сказал, что, по их данным, на суд могут приехать друзья погибшего, которые являются членами одной из московских группировок. Я спросил, какой именно.