За черным соболем - страница 10

Когда я поднялся к нему в рубку, он кивнул мне головой и заговорил:

- Видали, с каким запозданием разливается наш Амур? Бывает, что с весны так обмелеет - до Комсомольска не дойти на нашей шхуне, а сейчас еще какие-нибудь метр-два и разольется на километры. Все сравняет от сопок до сопок. Море! И вот ведь какая беда с ним: подпадает наводнение под самую горячую пору - под сенокосы. Кто не успеет убрать сено до пятнадцатого июля - поминай как звали, унесет! После каждого наводнения новые острова, мели, а уж берега, как зверь, гложет. Одним словом, задает людям работы. На моей памяти иные деревни уже в третий раз на новые места переносят. Только отодвинутся от берега, отстроются, не пройдет и пяти-шести лет, а заборы в воду валятся, волна под порогом плещется. А сколько полей, деревень топит, домов уносит!.. Видно, не зря его китайцы за крутой нрав да за мутную воду Черным Драконом прозвали…

- Зачем же люди близко у берегов живут, не уезжают?

- Добрая, рыбная река, вот и живут. Кормиться-то надо? Иной раз в лимане такую рыбешку поймаешь, еле на лед вытащишь, за целый месяц всей семьей не съесть. Правда, без сноровки не каждому это удается…

- Черный Дракон? Доля правды есть. Тут и скалы темные, не такие, как у нас…

- Где это у вас - на Волге?

- Хотя бы и так!

- Так там везде известняки, мел, а тут сплошные базальты. Не знаю как кому, а нам, русским, как ни зови- Драконом ли, Амуром ли, который с крылышками, вроде бога влюбленных, все равно по нраву, к сердцу пришелся… Кто на нем поживет, уже ни на какую другую реку менять не захочет.

Я слушал, смотрел на живописные курчавившиеся лесом сопки правого берега и все больше пленялся прелестью окружающей природы. Здесь росли маньчжурский орех, ясень, амурский бархат, белая сирень, виноград…

- Это же курортные места! - невольно вырвалось у меня.

- Гнусу много,- хладнокровно заметил Боев.- Заедает, проклятый. Не успеешь на берег сойти, а он уже над тобой роем висит.

До Комсомольска Амур течет широкой долиной. Далеко слева, сливаясь с нагромождениями кучевых облаков, маячили голубые призрачно нежные зубцы хребта Джаки-Унахта. До самых сопок расстилались редколесные заболоченные мари - так называли здесь болота, покрытые багульником, осокой и мхами,- дикие, непролазные и безлюдные места, по которым прокладывали в то время железную дорогу из Хабаровска на Комсомольск. Среди этих марей лежит одно из крупнейших озер амурской поймы - Болонь.

Как правило, население держится высокого, правого, берега, но и тут деревни стояли не часто: на десять-двенадцать, а то и на пятнадцать километров одна от другой. Я целыми часами простаивал на палубе, глядя зачарованными глазами на берега.

Мимо города Комсомольска шхуна прошла на второй день пути. Долго виднелись дымившиеся трубы заводов. Теперь Боев уступил место у руля старшему матросу: Амур, стиснутый с обеих сторон крутыми сопками - отрогами Сихотэ-Алиня, был здесь так глубок, что опасность посадки на мель исключалась. Сумрачные сопки с голыми щебнистыми вершинами-гольцами обрывались к воде скалистыми утесами, возле которых шла глухая извечная борьба воды с камнем.

Резко изменилась растительность: кругом господствовали лиственница, береза, ель, осина. Лес стоял частый, как зеленая стена, безмолвный, и от него веяло дикостью и суровой непокоренной силой.

По распадкам ютились небольшие села, каждое из которых своим названием говорило, откуда прибыли первые переселенцы.

Вечером, когда солнце позолотило вершины гор и пламенеющее небо отразилось в зеркальной поверхности реки, над водой поднялась белая метелица. Тысячи бело-зеленоватых мотыльков неслись навстречу шхуне, подобно весеннему снегу, когда он падает пушистыми крупными хлопьями. Мотыльки-эфемеры плотным слоем облепили палубные надстройки, садились на лицо, шею, руки, и хотя не кусали, но их щекочущие прикосновения были неприятны. Однако смахнуть их с лица не было возможности: от прикосновения рук они попросту размазывались.

- Что это, откуда? - спросил я, растерянно отмахиваясь от этого живого снега.

- Метляк поднялся,- сказал Боев.- Значит, скоро горбуша пойдет. Она первая идет в Амур. Потом летняя кета, а к концу августа и осенняя. Та тоже не сразу вся проходит: первым ходом идут «гонцы» - самая сильная рыба, а за ними вторым ходом основная масса. Эта уже послабее, ближе к берегам держится…