За Дунаем - страница 8
— Ты хочешь, Царай, чтобы надо мной смеялись люди? Останься, пожелай моему дому счастья... Еще успеешь уйти, я тебя провожу к Кониевым. Как можно переступить порог дома и не пожелать ему счастья?
— Не могу я остаться у тебя, Кудаберд,— твердо возразил Царай.
На улице послышался топот коней: мимо пронеслись вооруженные всадники. Кудаберд засуетился, потянул Царая.
— Кто это?
— Пусть все проклятья падут на их головы! Чтобы высох их род. Стражники это, вот кто...— Кудаберд хотел сказать еще что-то, но осекся: стражники вернулись, осадили коней у высокого плетня, и один из них, указывая кнутовищем на Царая, спросил:
— Эй, кто ты?
___ Человек! — не замедлил ответить Царай.
— Смотри у меня,— прикрикнул стражник, он рассматривал Царая с явным интересом.
Перепугавшийся Кудаберд, отступив в глубь двора, залепетал:
— Инал, это мой гость! Его отец мой кунак, из Ди-гории он пришел. Устал с дороги... Ты уж прости его, Инал!
— Наверно, его род славится говорунами!
Побагровел Царай, шагнул было к выходу, но хозяин подскочил к нему, схватил за черкеску:
— Прошу тебя, не губи меня!
«Трус! Будь ты проклят, несчастный. Неужели у него нет родственников? Как только они терпят такого? Он же позорит их. Да я бы затравил его собаками»,— Царай презрительно оглядел Кудаберда.
Всадники хлестнули коней и ускакали.
— Разве можно с ними так? — Кудаберд дрожал всем телом.
Не скрывая своего презрения, гость криво усмехнулся, и хромой понял, что он смеется над ним. В эту минуту он был противен самому себе, но, вспомнив Инала, затараторил:
— Не шути с ними... Они погубят тебя. Теперь тебе придется подождать, пока стемнеет,— Кудаберд жестом пригласил Царая в дом.
Но тот решительно отказался.
— Нет, я пойду! Я и так навлек гнев стражников на тебя... Жаль, что встретились мы здесь,— Царай прищурил глаза.
На улице Кудаберд не отставал от Царая. «Не думает ли он идти со мной к Кониевым? Пусть только попробует! Тогда его не спасет сам пристав!» — Царай энергично потер подбородок и проговорил вслух:
— Прости, Кудаберд, что потревожил тебя... Теперь я сам найду дом Кониевых.
Хромому ничего другого не оставалось, как пожелать гостю счастливого пути. Про себя же подумал, что гость неспроста отделался от него. «Подслушать бы твой разговор в доме Бабу!» — Кудаберд, почесав затылок, вернулся к себе. Вспомнив, как Царай разгова* ривал со стражниками, Кудаберд подумал, что такой может убить человека, если его рассердить.
Тем временем Царай перешел по узкому мосточку на другой берег канавы и, остановившись у ворот, покашлял. Залаяла собака. Она не успокоилась, пока из сакли не вышел хозяин.
— О, Знаур!— негромко позвал Царай.
Тут же из-за плетня послышался сдавленный голос:
— Кто ты?
— Гость я, Знаур! —ответил тихо Царай.—Прошу тебя, открой мне дверь и не мешкай!
Калитка приоткрылась, и Знаур торопливо сказал:
— Входи. Да останутся за порогом твои беды!
Царай не заставил повторять приглашение. Он дождался, пока Знаур задвинет щеколду, потом, сдерживая волнение, поздоровался с ним:
— Добрый вечер!
— Здравствуй, гость! Да пощадит нас бог и пошлет он с тобой хорошую весть!
На это Царай ответил шепотом:
— Веди меня в дом и не теряй времени!
В дымной комнате у самого потолка коптила лучина. Придвинув к гостю низкую табуретку, Знаур предложил ему сесть, потом опустился рядом с ним сам. Сердцем он понял, что незнакомец от брата. Он почувствовал на себе его пытливый взгляд и посмотрел ему в глаза, едва сдерживаясь, чтобы не спросить: «Тебя прислал Бабу?»
— Если в доме нет чужих ушей, то я тебе передам привет от Бабу! Ты, должно быть, гордишься своим братом?
— Где он?—выпалил Знаур и тут же проговорил смущенно: — Прости, гость! Сердце изнывает, боюсь за него,— Знаур встал и поклонился.
Царай устало опустил голову и, когда Знаур сел на прежнее место, проговорил:
— Бабу — гость Дзанхота Хамицаева... Я тоже из рода Хамицаевых. Цараем меня зовут. Твой брат задумал уйти на ту сторону перевала. Просил никому не говорить об этом...
— Ох-хо! — схватился за голову Знаур.— Остался я без брата! Будь проклят сборщик налогов... Все это из-за него.