За гранью времени. Курская дуга - страница 11

Ну, вот как их можно было бросить? Чем им отбиваться от немчуры? Пистолетами от "Пантер"? Автоматами от "Тигров"? Даже не смешно. Если не вмешаться, эту линию обороны сомнут задолго до прихода подкрепления. Большую часть самоходок, большую часть противотанковых опорных пунктов с пушками уничтожили, в противотанковых рвах после артподготовки и бомбардировки появилась куча лазеек. А минные поля? Даже танкетки для разминировантя пускать не обязательно.

Диверсант против жизни товарищей. Вроде бы, пренебрегать выполнением прямого приказа недопустимо, но и своих нельзя бросать. "Сам погибай, а товарища выручай!" — вспомнилась фраза с армейского плаката, который Везденецкий помнил ещё со срочной службы.

"Да гори оно всё синим пламенем!" — решился Везденецкий, рванув к окопу. Пока мчался, увидел, как Привалов прицелился в рядового, в того, что винтовку обнимал.

— Стреляй! — рявкнул Привалов. — Если немец мать твою насиловать придет, так же сидеть будешь?!

Рядовой, не помня себя от страха, вскочил, увидев, как прямо на него катился "Тигр" в сопровождении трёх "Пантер". Прицелился в лобовую броню, стоял, трясся весь, не понимая что делать. Сейчас его мир рухнул до многотонного танка, собиравшегося вот-вот размазать его гусеницами по холодному снегу. Рядовой наверняка думал лишь о боли, которую вскоре должен был испытать.

— Не стой столбом! — крикнул Везденецкий, бросившись к рядовому. — Ложись! Мордой в землю, дурень!

Пришлось разогнаться и силой увалить парня в окоп. Гремя гусеницами, рыча невообразимо мощным мотором, "Тигр" прополз у них над головами, показав лист донной брони. Парень визжал от ужаса, накрыл голову руками, а Везденецкий тем временем вытянул из кармашка пояса нейролептическую гранату.

— Ну держитесь, черти! — крикнул он, стравливая избыточные эмоции.

Крышку предохранителя удалось снять так же легко, как и нажать кнопку боевого взвода. В гранате запищал излучатель, Везденецкий высунулся из окопа, швырнул гранату и тут же нырнул обратно. Граната стукнулась об лобовую броню "Пантеры", но самоуверенный командир танка не придал этому значения, преспокойно поехав дальше.

Тут-то и случилось то, что повергло в шок даже взвинченного Привалова. Граната вдруг на доли секунды разразилась оглушительным писком, и три "Пантеры" просто встали. Остановились, как если бы вдруг все экипажи одновременно были ликвидированы.

Собственно, так и случилось. Граната именно потому и называлась нейролептической, что убивала нервную систему любого живого существа специальным высокочастотным импульсом на дистанции поражения. Моментальная, гуманная смерть, даже для фрица.

Вторую гранату на "Тигра" Везденецкий изводить не стал. Того и так прихлопнули, лупанув в борт из противотанковой пушки. "Тигр" стоял, грустно опустив пушку и изрыгая черный дым из командирского люка.

— Держи! — Везденецкий протянул гранату Привалову. — Предохранитель снял, нажал кнопку, бросил и укрылся в течении пяти секунд. Давай! Не тяни время!

И они так дали фрицам прикурить, что те с перепуга наступление свернули. Всего две гранаты — одну Везденецкий во взвод "Тигров" швырнул, а второй привалов одарил несколько короткоствольных "Панцеров" и одну "Пантеру". Писк, и пятнадцать танков одновременно встали, будто по щелчку пальца. Щёлк! Никаких спецэффектов, никаких предсмертных воплей, лишь холодная и безликая смерть.

Во Модель удивится, когда узнает, что произошло. Жуков с Рокоссовским тоже.

Немцы временно свернули наступление, угнали танки и пехоту назад, решив, что "руссо швайне" испытывали новый вид оружия массового поражения.

— Есть! — обрадовался Везденецкий, схватил ошарашенного рядового за щеки и крепко поцеловал его в лоб. — Схавали, гады! Накормили мы их!

— У меня к тебе есть пара вопросов, — мрачно пробасил Привалов.

Началось.

— Какие вопросы? — сощурился Везденецкий. — Нужно отступать ко второй от нас линии обороны, пока немцы не опомнились и снова не пошли в атаку.

— Родина оценит твою помощь. Ты сможешь командованию объяснить, что это за вооружение? — Привалов покосился на пояс с гранатами и АШ. — Я за тебя поручусь.