За гранью времени. Курская дуга - страница 32

Везденецкий удивленно вскинул брови.

— Дядя, я вас спасать пришла, — она взглянула на Везденецкого из-под длинной челки, осмотрелась, зачем-то поползла по-пластунски, неловко перебирая руками и ногами. Затем она встала, и искала ключи в связке, пытаясь подобрать нужный.

— Погоди, там кто-то есть…. Кто здесь?! — дверь в депо распахнулась, послышались щелчки затворов. — Руки вверх! Не двигаться!

— Быстрее, миленькая, быстрее, — подгонял Везденецкий, и Катя щелкнула шумным замком.

Оковы с рук спали, но подбирать ключ под ноги не было времени. Поскольку часть силы вернулась в тело, а оковы на ногах были хрупкими, их удалось разорвать.

— Стреляй в вагон! Там кто-то возится! — фриц подал голос.

— Идиот! — недовольно ответил второй фриц. — Он бронирован! Внутрь беги, внутрь!

— А как…. Давай гранату кинем!

— Да что ты, одного русского не скрутишь?! Его нельзя убивать! Тряпка! Бегом внутрь!

— С ума сошел?! Его что, просто так цепями сковали?! Сам туда лезь!

— Прячься, закрой глаза, и не открывай, пока я не скажу, — Везденецкий подтолкнул Катю в спину, она юркнула в дальний от двери угол и уселась там, обхватив руками коленки, зажмурившись.

Фриц ворвался в вагон с "шилкой" наперевес, блеснул на Везденецкого свирепым взглядом и рявкнул: "Не двигаться!". Все случилось так быстро, что фриц не успел положить палец на спуск. Везденецкий рванул к нему с невообразимой скоростью, выхватил "шилку" со змеиной ловкостью, и одним ударом кулака в лоб сломал противнику шею — с такой силой запрокинулась голова. Даже каска не спасла.

Катя взвизгнула: "Ой!", и нахохлилась, как воробей, задрожав от страха.

Действовать нужно быстро.

До того, как второй фриц начнет стрелять.

Пока рано шуметь. Нужно найти Митю, а уже потом устраивать переполох.

Не думая, Везденецкий выхватил штык-нож с пояса фрица, высунулся из вагона и метнул нож врагу прямо в сердце. Того чуть к стене не пригвоздило, и он, к счастью, выстрелить не успел, распластавшись на полу.

Убедившись, что враги мертвы, Везденецкий прошел в вагон, взял Катю за руку и вывел ее из депо.

— Катя! — это белокурая девушка подоспела, обеспокоенно оглядев Катю с ног до головы и взяв ее за плечи. — Ты как, Катенька?

— Всё хорошо, — ответила Катя дрожащим голосом. — Я спасла дядю, а дядя спас меня.

— Вас кто послал? — кратко спросил Везденецкий.

— Комендант, — ответила девушка.

— Понял. Тебя как звать?

— Аня, — представилась девушка. — Как мы сбежим?

— Способ сбежать у нас под носом, — Везденецкий взглянул на вагон. — Полезайте туда, запритесь изнутри и не высовывайтесь, пока не позову. В лагере у меня есть пара дел. Катя, где твоя мама?

Вдруг Катя поникла, и глаза ее намокли от слез. Она зажала рот, чтобы не издавать звуков. Везденецкий перевел взгляд на Аню, та покачала головой, и стало понятно, что Катина мать мертва.

— Кто?

— Никто. Она умерла еще в грузовике, от холода, как и многие из нас. Некоторым удалось отогреть друг друга и Катю.

— В вагон, — скомандовал Везденецкий, понимая, что не было времени на психологическую помощь.

Митя, выполнив приказ Везденецкого, смог стать "капо", потому они встретились на улице, когда Митя делал вечерний обход. Укрылись за бараками, засев за грудами строительного мусора.

— Саня, я тебя шукал как раз, — Митя попытался оправдаться. — Но тут немцев как собак не стреляных.

— Всё хорошо, — успокоил его Везденецкий. — Где Вагнер?

— В доме за лагерем. Тут он только днем бывает, или поздним вечером.

— Надо нанести ему визит. Невежливо уходить не попрощавшись.

— А я що? Веди. Ты командир.

И они направились к депо, по пути устранив пару немецких патрулей. Шуметь нельзя было до последнего, но Везденецкий не планировал уходить тихо. Он хотел оставить фрицам, в особенности Вебберу, явственный сигнал: "Прячьтесь, твари. Я иду по ваши души".

Митю он загнал в вагон, плотно закрыл дверь, а затем вышел под открытое небо и запрыгнул на крышу депо.

Железная дорога уходила в две стороны.

Одна часть пролегала между бараками и уходила к воротам лагеря, а вторая пролегала через небольшие пшеничные поля и скрывалась в кирпичной стене. Поля почти не охранялись, хотя неподалеку тоже были бараки с военными заключенными. Их даже прожекторами не удосуживались высвечивать, значит охраны там было не в пример меньше. Военных заключенных мучали голодом и ежедневными побоями, так что немец не видел в них угрозы.