За мгновение до счастья - страница 9

– По-вашему, это недостаток?

– Нет. – Алан небрежно махнул рукой. – Просто у меня создалось впечатление, что у нее в жизни ничего больше нет. В общем, ты понимаешь, о чем я говорю. О семье, о детях.

Грант усмехнулся:

– Полагаю, мисс Диксон приняла бы ваши слова в штыки. По-моему, ей хватает ее тюленей.

– Никогда не встречал более увлеченного и добросовестного профессионала, – сказал Алан. – Лео хорошо разбирался в людях. Полагаю, он увидел в ней что-то. Она так яростно защищала животных, так хотела им помочь.

– Вы, случайно, не президент фан-клуба Кейт Диксон? Она противник, Алан.

– Дело не в том, кто на чьей стороне.

– А для меня это важно, поскольку речь идет о моей ферме.

«С каких это пор тебя начала интересовать ферма?» – прочитал он в голубых глазах Алана и, вздохнув, продолжил:

– Девятнадцать лет назад я покинул «Таллоквэй», потому что знал, что не могу быть фермером, как мой отец. Подростком я постоянно терпел его обвинения в том, что меня не интересует ферма, которой он посвятил столько лет. – Грант прокашлялся. – Он позволил мне уехать, зная, что я не справляюсь даже с самой легкой работой на ферме. Я не могу поверить ни на секунду, что он оставил мне «Таллоквэй» для другой цели, кроме как для продажи ее достойному человеку. Я также не верю, что он мог добровольно отдать треть своей земли группе защитников природы.

Будь это так, Лео указал бы это в своем завещании. Нет, его отец не мог так поступить. Он покончил с собой, чтобы не видеть, как часть его фермы превратят в заповедник.

Алан выпрямился:

– В таком случае позволь мне обратиться к тебе как к человеку, который скоро унаследует «Таллоквэй». Я как мэр города поддерживаю программу, способствующую развитию научного партнерства и экотуризма, и прошу тебя о том же самом.

Грант поднял бровь:

– Хорошая речь. Вы долго ее готовили?

Алан улыбнулся:

– Я приготовил ее еще два года назад, когда впервые собирался это обсудить с твоим отцом.

Грант медленно выдохнул. Неужели Кейт Диксон заставила весь город плясать под ее дудку? Алан Сефтон такой же упрямый и решительный, каким был его отец. За короткие две недели, что Грант его знал, он увидел в нем проницательного бизнесмена и сильного лидера. Это означает, что у Алана есть собственные приоритеты.

Грант начал выбираться из-за столика:

– Я рассмотрю вашу просьбу.

Положив на столик несколько банкнот, Алан поднялся и похлопал его по плечу:

– Я не могу просить тебя о большем.

– Уверен, что можете.

И непременно попросит.

Сложив мускулистые руки на широкой груди, которая на этот раз была полностью прикрыта, Грант посмотрел на Кейт из дверного проема.

– Почему это мне нужно приглашение, чтобы попасть в свою собственную бухту? – произнес он враждебным тоном.

– Я приглашаю вас посмотреть на нашу работу. Я подумала, что если вы увидите, как мы работаем…

– Я приду в неописуемый восторг и позволю вам остаться? – Он цинично усмехнулся. – Вы недостаточно хорошо меня знаете, поэтому я прощаю вам нелепое предположение, будто меня может заинтересовать то, что вы здесь делаете.

Глаза Кейт неистово сверкнули.

– Уверена, вы ничего бы не добились в своей профессии, если бы не знали, что первый шаг на пути к успешным переговорам – как можно лучше узнать своего противника.

– Мы с вами не ведем переговоров. – Но он не отрицает, что они противники. – Насколько я знаю, вам нечего мне предложить.

Она расправила плечи:

– У меня есть двенадцать недель.

Его глаза потемнели.

– В этих краях новости распространяются быстро.

– Для моей команды важно точно знать, сколько времени у нас еще есть. Разумеется, я это выяснила.

– Что меня удерживает от того, чтобы закрыть эту дверь и открыть только через три месяца, когда ваше время истечет?

Сердце Кейт учащенно забилось.

– Возможно, это говорит о том, что на самом деле вы человек порядочный.

– Вы пришли ко мне во второй раз, но, уверяю вас, уйдете вы с тем же результатом, что и раньше.

– Мистер Макмертри, я не люблю унижаться. Мне бы очень хотелось держаться в стороне от всех этих формальностей, – она тяжело сглотнула, – но мне приходится бороться за мою работу.