За огнями маяков - страница 21

Чаще других в качестве попутчика прилипал к нему Женька Леконцев. Как он прибился к боксу? И еще попал в спортивную школу! По дороге рассказывал, как он вечером на улице — то этому врезал, то другому. Однажды увидел Олег, как Женька ехал на трамвае, на «колбасе», чтобы не брать билета, и милиционер бежал за тронувшимся трамваем, чтобы его снять, а тот тычками наносил служивому в лицо удар за ударом и, в конце концов… уехал!.. На Олегово замечание он ответил: «А че с ними чикаться!» Олега звал он Олеженькой. И тут же, впрочем, речь свою пересыпал матерными словами. Как-то похвастался, что сочиняет стихи. И прочитал их по памяти:

Позднее, когда окончательно забросил бокс, он как-то пожаловался:

— У меня, Олеженька, светлая мечта была: стать чемпионом Советского Союза. Но дорогу мне перешел Гарик Лобов…

Чемпион страны, между прочим. Он и не таким «перешел дорогу».

В приближении к дому, к общежитию, в предвкушении скорого уже отдыха приятна была Олегу растекавшаяся по рукам и ногам легкая истома — аж мурлыкать хотелось!

Замполит Софья Павловна, улыбаясь, встретила парней, велела рассаживаться. Сидящий рядом Турдакин, в отличие от нее, был строг и принципиален. Учился в техникуме последний год, как и Олег Сибирцев, только в параллельной, восьмой группе паровозников. Но солиден-то. Не подступись! Возрастом, правда, постарше многих из ребят. Вступил в партию. По предложению парторга на очередном собрании его избрали комсоргом техникума. По своему списку он проверял явку приглашенных, проводил беседы. Инициативно задуманное мероприятие проводил в жизнь. Говорил, смягчая шипящие:

— Наступила весна, народ выщел на улицу, особенно молодежь: гуляет допоздна. Но на улицу выщли и хулиганы, шпана разная. Нужно наводить порядок на улицах. Нам это надо в первую очередь. Ну, там где мы живем, в нащем микрорайоне. Вот и создадим неболыцой отряд из десяти-двенадцати человек. Командовать поручим нащему фронтовику Степану Некрасову. Оденете на рукава красные повязки, щтоб люди видели, щто не сами вы по себе, а — от общественности…

И стали ходить. День ходили, два ходили. Пошли на третий. По улицам Чернышевского, Кирова, Достоевского. Рассредоточились. Авангард отряда Некрасов и Валера Беляев вышли на троицу гуляющих парней. Хотели пройти мимо, да те не пропустили, развернулись и:

— А-а, железнодорожники! Вот где встретились!..

Подошли. Один из них, крепкий, с серой копной волос и редкими зубами, стал напротив Некрасова. Ни слова не говоря, качнулся влево, ударил по печени. Некрасов охнул, согнулся. Помощник его, Валера Беляев, уклонившись от удара другого парня, обернулся и крикнул:

— Сюда, ребята! Сюда!

Услыхали Олег с Гошей Цаплиным, побежали туда, где образовалась неожиданная свалка. Двое нападающих оставили Беляева, отступили. Третий вышел вперед, этот, кажется, никого на свете не боялся. Олег остановился. Перед ним стоял в кожаных перчатках… Ерыгин! Собственной персоной!

— А, это ты, Юрка! Твоя работа? — кивнул на подымающегося Степана Некрасова.

— А щ-ще такова? — Ерыгин отозвался сквозь зубы. Он прямо сверлил глазами.

— Разбойничаешь на дорогах? Ну, держись тогда! — Выставив плечо и приподняв правую руку, Олег сделал шаг и финт, как перед началом атаки.

Ерыгин резво отпрыгнул. Развернулся круто и побежал. Олег за ним следом. Вот она, спина его, голова, можно охватить шею, можно подножку дать, но Ерыгин прибавил скорости. Вообще бежал неровно: то ускорял, то, наоборот, замедлял бег. Хотел ли измотать, оторваться ли от преследования. В крайнем случае увести железнодорожника подальше…

«Ах, вот ты как? Ну, держись тогда!» Олег сделал спринтерский рывок, и шевелящиеся лопатки убегающего приблизились — вот они… Олег еще прибавил скорости и с разгону, всей массой толкнул бегущего в спину… И тот, получив непредвиденное ускорение, — ноги его не поспели за летящим телом, споткнулись, — полетел щукой и пробороздил прикатанную и прибитую сухую землю. Руками, животом, лицом… И лежал поверженный, не вставая. Дрожал его голос: