За огнями маяков - страница 37

— Да с чем поздравлять? С поражением? — Олег подал руку.

— А ты хотел чего? Победы? Над чемпионом страны?! Добрую блямбу ты ему засветил, и то хорошо. На память-то! Ребята, видели, как он приласкал чемпиона? Это мой лучший друг! — Еще раз он пожал руку. — А меня зовут Анатолием, фамилия Нестеров. Я веду школу самбо в «Геркулесе». А боксу не худо бы у тебя поучиться. Заходи, ты ведь мимо ходишь.

С Анатолием Нестеровым и его ребятами расстались тепло. Что ни говори, друзей в этом мире прибавилось.

Железнодорожники, как всегда, валили за Олегом шалманом, среди них проглядывались и городские болельщики. Девятая группа, несмотря на подготовку к экзаменам, пришла в полном составе. Олег слушал, о чем толкуют его товарищи и печально усмехался.

— Неправильно присудили победу! — орал Толя Ощепков.

— Факт — неправильно, и я говорю! — поддерживал его Федя Рыжов.

— Че бы вы понимали, — возражал староста Леша Логинов. — Он же, сколько получал, сколько раз ему считал судья!

— Дак а, в конце-то концов, кто сел на задницу? А если бы время не кончилось…

— А фонарь-то ему засветил: долго чемпион будет помнить.

— Уж засветил-то, засветил, — в конце концов, согласился и староста Логинов. — Но все равно надо смотреть на весь бой…

— А вы лучше у него у самого спросите: кто выиграл этот бой? — озадачил всех чернобровый детдомовец, круглый отличник и сильнейший шахматист Юра Лысенко. — Вы лучше у него спросите.

— Ну, ты скажи, Олег, сам скажи, кто победил: ты или он? — пристал еще один, Фарс Валишин из Белебея.

— Точно! Сам и скажи, — потребовала вся девятая группа.

— А че говорить, — Олег возразил тихо. Его, однако ж, все расслышали, и парни сразу примолкли. — Наподдавал он мне, братцы. Так наподдавал, что болит челюсть. Удалось выстоять, и то хорошо.

— А врезал-то под конец, врезал-то как!

— Это, можно сказать, с отчаянья.

— Дак в лоб же закатал!

— А куда еще было: челюсть-то закрывает.

— А я где-то читал, что боксеры в лоб не бьют — берегут руки. — Рядом с Олегом шагал любознательный Юра Лысенко.

— Я хорошо забинтовал. Знал, что бить придется во всю силу.

— А зачем ты с ним вообще согласился драться? Ведь он чемпион страны, такие слабыми не бывают, — дотошно выспрашивал Юра Лысенко.

— Слабые не напрашиваются, это верно. Да и зачем мне слабый? Ну, а этот… он захотел у себя на родине выступить. Покрасоваться, наверно. Неловко ему было отказывать. Да, видишь ли, в позапрошлом году, в это же время я с ним встречался. Здесь, в этом же парке, на этой же эстраде. И бой выиграл. А сейчас у нас был как бы реванш. И согласился, чтобы не подумал, что боюсь его.

Верно, объяснить тут нелегко. А что-то было понятно и без слов: честь бойца, характер, смелость. Парни шли рассыпным строем, постигали смысл разговора и, при необходимости, сами в нем принимали участие и усваивали, хоть и со стороны, самую суть мужественного спорта.

Он думал теперь об этом проигранном бое. О наступающем перерыве в тренировках. Об экзаменах. Думал и о Леночке. «Хорошо, что не пришла, не увидела поражения: тяжелая эта схватка, пожалуй, произвела бы…» Какое впечатление она произвела бы на Леночку, кто знает? А, вообще-то, как она там, чем занята? Как у нее дела?

Юра Лысенко, получая диплом с отличием, рассказал, что будет учиться дальше, что куда бы теперь его ни забросила судьба, он всегда будет помнить техникум и свою девятую группу — эту дружную семью; будет помнить эти неповторимые юношеские годы, помнить друзей. И даже первую свою любовь… Ему хлопали. Еще бы: про любовь сказал!

Леша Логинов вручил классному руководителю Софье Андреевне подарок от группы — столовый сервиз. От имени восьмой группы, паровозников, староста Копейник подарил любимому преподавателю Василию Ивановичу радиоприемник новой модели «Урал». Проникновенно говорили преподаватели. Выделилось сверхкраткое выступление военрука, воина-интернационалиста, румына по национальности, подполковника Мушата: «Мое мнение: самый хороший — это четвертый курс!» — и все. И сошел с трибуны.

После ритуала прощания, с дипломами возвратились к себе в общежитие. После чего надлежало опять явиться в техникум, ожидало теперь не менее ответственное дело: гулять на выпускном вечере.