За окнами сентябрь - страница 30
«Ну и зануда, — подумала Вера, — всех усыпит, потом заставь их слушать!» Пока он говорил, она решила, что здесь надо читать что-нибудь попроще: «Мать изменника», «Нунчу», «Товарища» и, если попросят, что маловероятно, «Одного из королей республики».
Лектор наконец кончил и, видимо, не удивляясь отсутствию одобрения, сел. В зале облегченно задвигались. Несколько человек поднялись было уходить, но заведующая остановила:
— Куда вы? Еще художественное чтение будет.
«Очень им нужно!» — подумала Вера, вставая.
Начинать было трудно. Она несколько секунд помолчала, собираясь, потом, стараясь найти чьи-нибудь глаза, сурово, сдержанно произнесла:
— «Город был обложен тесным кольцом врагов. Со стен города видели, как все теснее сжималась петля…»
Почувствовав просыпающееся внимание зала, она теперь видела только ту женщину-мать, черной тенью скользящую по узким улицам города. Читала она сильно, наполненно, и когда, заканчивая, просто сказала: «…и тот же нож, еще теплый от крови его — ее крови, она твердой рукой вонзила в грудь себе и тоже верно попала в сердце. Когда оно болит, в него легко попасть», — то в зале стояла полная тишина.
Потом ей дружно захлопали, она улыбнулась и, чтобы проверить свое ощущение, спросила:
— Почитать еще?
— Давайте, давайте! — закричал паренек из заднего ряда.
А девочка, рисовавшая фасоны платьев, умильно попросила:
— Еще, еще, пожалуйста.
И она читала и «Нунчу», и «Товарища», и «Короля», смеясь вместе с ними над причудами миллионера. Казалось, они готовы были слушать и слушать, но заведующая, хлопнув ладонью по столу, авторитетно сказала:
— Хватит, ребята, имейте совесть. Поблагодарите товарища и — по домам.
Ей долго и дружно, отбивая ладони, аплодировали. Она прошла через расступившихся ребят, с удовлетворением отметив, что теперь они почему-то не разбегаются, и, услышав за спиной чей-то возглас: «Законная тетка!», ухмыльнулась — таких комплиментов она еще не получала.
На вахте ей передали записку от директора: «Будьте в половине двенадцатого в Доме культуры. Придет машина из больницы».
Тон записки уколол ее. И почему в Дом культуры? А еще двести метров до гостиницы им уже не доехать? Любой пустяк теперь задевал ее. Чувство удовлетворения пропало. Подумаешь, горсточка ребят хорошо слушала! Они вообще еще ничего не видели и не слышали, для них все откровение. И Горький так написал, что только не испорти — будут слушать.
Придя в свой убогий номер, она разделась, приняла снотворное, пососала ментоловую пастилку и, сказав кровати: «Ну, старушка, давай поскрипим», улеглась. Сна не было, и она снова вернулась к мыслям о прошлом.
Вера давно заметила, что, снявшись с привычного моста, издали отчетливее видит и понимает свою жизнь. Раньше дома ей мешала занятость, а теперь она старается отвлечь себя запойным чтением до рези в глазах, телевизором, телефонными разговорами. И сейчас она подумала, что были в ее жизни, как, наверное, у каждого, поворотные моменты, «развилки» — по какой дорожке пойдешь, то и найдешь. Если бы тогда она не сделала аборта, жизнь сложилась бы иначе. Лучше, хуже, но совсем иначе.
Вернувшись с Кавказа, Вера поняла, что беременна. Аборты были еще запрещены, и поэтому она пошла не в консультацию, а к своей школьной подруге, врачу-гинекологу. Катя, осмотрев ее, похвалила:
— Хорошая беременность. Будем рожать!
Вера просила помочь ей, но Катька заявила:
— Показаний к аборту нет, а мне в тюрьму садиться почему-то не хочется. Родишь в лучшем виде.
С неделю Вера промучилась: сообщить ли Глебу? Потом подумала: «Нет, тут решать мне, я — главное действующее лицо». Она понимала, что ребенок накрепко свяжет их и Глеб будет хорошим отцом. Но очень неловко было перед детьми, мамой — они с Глебом еще не женаты, его считают просто добрым знакомым — не та последовательность событий. И как все будет практически? Конечно, теперь она сможет диктовать условия, но диктаторство никогда к добру не приводит. Потом, минимум на год она выпадет из работы, а сейчас не время — может «улыбнуться» звание. Но к окончательному решению ее привела мысль о детях: Глеб, конечно, полюбит своего ребенка больше, а Петька и особенно Таня будут ущемлены.