За правое дело - страница 7
— Читать-то, сперва спроси, может ли, — вставила было Марфа, но Верочка сердито оборвала ее:
— Денис окончил два класса церковноприходской школы, а сейчас работает, потому что им только хватает на еду. Денис, я вам дарю все эти книги.
Читать было давнишней страстью Дениса. Еще в первом классе, раньше всех одолев азбуку и научившись читать по слогам, он перечел весь букварь, все вывески и афиши, какие только попадались ему на глаза, а к концу класса уже бойко читал несложные рассказы и сказки, немало удивляя свою первую и, кстати, последнюю учительницу, за успехи в занятиях и усердие дарившую ему из собственной библиотеки детские книги. В благодарность за это Денис сам однажды явился к учительнице и, несмотря на все ее отнекивания и протесты, наколол ей на целый месяц пиленых дров. С той поры у Дениса с учительницей завязалась теплая дружба. За два года Денис буквально проглотил все сказки, рассказы Чехова, Горького, Льва Толстого. Но однажды весной старая учительница вдруг тяжело заболела и умерла. Несколько месяцев Денис ходил как опущенный в воду. Тоска по доброму наставнику и другу угнетала его до такой степени, что мать уже стала побаиваться за его здоровье. В третий класс Денис не пошел, и отец отдал его в подручные к нагревальщице тете Моте.
Денис отложил уху и немедленно перебрал книги. Восторженность на его широком лице уступила место разочарованности: все, что дарила ему Верочка, он читал.
— Денис, вам это неинтересно? Значит, вы не любите книги?
— Люблю. Только не такие. Эти я, еще когда маленьким был, читал.
— Как?.. Все?.. Марфа, ты слышишь? Какой он молодец! Денис, вы все больше удивляете меня. И вы все их помните?
— Факт… Конечно, — смутившись, быстро поправился он. — Я завсегда все помню. Я и цифры помню…
— Цифры?
— Ага. И складывать тоже… Карандаш есть?
— Ой, как это интересно! — запрыгала от восторга Верочка. И унеслась в комнаты, вернулась с карандашом и бумагой.
Денис степенно отер губы, отвалился на спинку стула и зажмурил глаза.
— Пиши. А потом прочитаешь все. Только быстро, ладно? По десять цифр кряду, поняла?
— Как интересно! Марфа, поди сюда, это совсем как в цирке!
— Когда уж мне по вашим циркам ходить, золотце, — отмахнулась та. — Тут у меня свой цирк: одно горит, другое уходит…
— Денис, я записываю!
И Верочка записала десятизначное число, прочла его вслух Денису.
— Еще пиши, — не открывая глаз, предложил тот.
Верочка записала.
— Еще!..
Так повторялось несколько раз, пока наконец Денис не сказал: «Хватит». И открыл глаза. И стал быстро-быстро повторять записанное. Верочка ликовала. Однако до конца Денису повторить не пришлось: дверь в кухню с шумом раскрылась, и в ее проеме выросла высокая стройная фигура юноши-гимназиста. Ворот его рубахи был расстегнут, пышные темные волосы небрежно откинуты назад, а на смуглом, очень красивом лице скривилась презрительная, злая усмешка. Денис сразу понял, что это тот самый брат Верочки, о котором она ему говорила, и невольно весь сжался под направленным на него прямым, полным ненависти взглядом. В наступившей мучительной тишине, казалось, перестали шипеть чаны и кастрюли.
— Что за фрукт? — раздался наконец негромкий, но жесткий голос.
— Это Денис… Он проводил меня от гимназии, и мамочка велела его накормить, — залепетала Верочка. Но брат едко перебил ее:
— Похвально! Дочь потомственного дворянина Стронского идет в народ! В революцию начали играть даже дети. Щенки! — И он, еще раз окатив ледяным презрением Верочкиного гостя, так же внезапно исчез за дверью, как и явился.
И снова забулькали, зашипели чаны и кастрюли, вздохнула, что-то пролепетав себе под нос, толстая Марфа, очнулась от столбняка маленькая хозяйка дома. И только Денис, все еще потрясенный случившимся, застыл в своей жалкой позе, не в силах ни оторвать взгляда от зловещей двери, ни пошевельнуться.
Первой заговорила Верочка.
— Денис, вы, пожалуйста, не сердитесь на Игоря. Он ужасно переживает революцию. Хотите, я принесу вам другие книги? У меня целая библиотека. Ведь мы не будем ссориться, правда? Вы такой хороший, умный… А Игорь — он ужасно переживает…