За счастьем - страница 5

— И тебе, «Прыгун», не худо бы поглядеть на швейцарских собак. Боюсь только, что вы не поймете друг друга…

Дженарино поднял глаза. Третий этаж дома, перед которым он остановился, был ярко освещен. Там был бал. Оттуда доносилась музыка.

Дженарино совсем повеселел. Ему захотелось прыгать и кувыркаться.

Цветные фонарики освещали балкон третьего этажа. Дженарино разглядел на нем двух мужчин во фраках. Жестикулируя, они горячо говорили между собой. Вдруг до мальчика долетел звук пощечины, в ту же минуту к его ногам свалился цилиндр.

Один господин дал другому такую пощечину, что цилиндр слетел у того с головы и полетел через решетку балкона. Дженарино подхватил на лету цилиндр и со всех ног помчался с ним вдоль улицы.

Дженарино подхватил на лету цилиндр и со всех ног помчался с ним вдоль улицы.

Хотя Тотоно и был изобретателем гениального плана отправиться на поиски синьора Калондроне, но это его не веселило. Как только он очутился один, его стали мучить сомнения. Он терялся, не зная, с чего ему начать. Ночь была самая обыкновенная, как вчера и какой, наверное, будет и завтра. Следовательно, ничего особенного от нее и ждать было нечего.

Когда Тотоно вышел на улицу Толедо, была уже полночь, и редкие фонари уже усиливали его грустное настроение. Было душно и жарко. Уныние овладело мальчиком. Но итальянские оборвыши изобретательны по части добывания денег. И у Тотоно мелькнула мысль попытаться извлечь какую-нибудь пользу из своего грустного настроения. В это время, как раз мимо него проходила компания веселой молодежи, очевидно, возвращавшейся с бала. Тотоно с плачем подбежал к ним и наскоро принялся рассказывать только что придуманную им историю про свою несчастную семью, которой у него не было.

— Отца свезли в больницу… Мать четырнадцать лет без ног. Брат ослеп… Сестра калека… Двадцать дней голодаю. — Быстрые глаза Тотоно разглядели в кучке молодежи высокую красивую девушку с добрым лицом. Он обратился прямо к ней. — О, синьорина!..

Но синьорина жестом объяснила, что ей нечего ему дать, и Тотоно пристал к молодому человеку, который шел с ней рядом.

— Ради прекрасных глаз синьорины сжальтесь над бедняком, добрый синьор.

Один из молодых людей замахнулся на назойливого оборвыша, но тот, кого он попросил, захотел щегольнуть своей щедростью и бросил мальчику две лиры (лира на наши деньги 40 копеек).

Тотоно высоко подпрыгнул от радости и бегом пустился по улице. Остановился он только на городской площади.

— Вот счастливая ночь! Целых две лиры!

Он хохотал и прыгал. Но вдруг что-то кольнуло его в ногу. На этот раз он подскочил уже от боли. Быстро нагнулся, схватил попавшийся ему под ногу предмет и яростно отшвырнул его от себя.

Нога от укола болела так сильно, что он сел на землю и, сморщившись от боли, помазал ее слюною.

Он сел на землю и, сморщившись от боли, помазал ее слюною.

Когда он поднял голову, он увидел, что прямо на него движутся какие-то огни. Присмотревшись, Тотоно разобрал, что это идут люди с фонарями. Люди вполголоса переговаривались между собой, нагибались, очевидно что-то искали.

Но Тотоно не было никакого дела до этих чужих людей. Нога его болела все сильнее. Из ранки сочилась кровь. Тотоно испугался и громко заплакал.

Три молодые девушки и четверо молодых людей подошли к мальчику и спросили:

— Что с тобой?

Но Тотоно, ничего не отвечая, продолжал всхлипывать.

— Мама, мама! Вот моя брошка! Нашлась! Вот она! — воскликнула одна из молодых девушек.

— Нашли! Вот так счастье! Поздравляем! Поздравляем! — радовалась компания.

— Вот как вы швыряете ваши вещи! — вдруг раскричался Тотоно. — Это из-за вас я испортил себе ногу. Поглядите, куда попала мне эта брошка!

Все окружили мальчика. Его жалели, утешали, ласкали. Девушка, которая нашла брошь, сунула мальчику пять лир. Дали ему денег и другие.

Наконец, все разошлись, и Тотоно остался один на площади со своим неожиданным богатством.

Таниэлло, самый младший из троих, отнесся к предложению Тотоно недоверчиво и с насмешкой. Но он не успел еще сообразить, что ему делать, как все разбежались, и он очутился один.