За сроком давности - страница 10
— Да-да, об этом вы уже говорили, — перебила Ирина. — Вы лучше скажите, за сколько дней они управились?
— Быстро. На следующий день к вечеру уже все было готово. И плитой покрыли, и ограду сделали приличную. Жена поехала, все посмотрела и расплатилась. А она у меня такая, что зря деньги платить не станет.
— Понятно. — Ирина радостно улыбнулась. Это уже кое-что. — Останки вам хоть отдали уже?
— Ох, нет пока. Не отдали еще. — Марк Борисович вздохнул. — На экспертизу взяли. А нам ведь улетать послезавтра. А если не успеют?
— Не волнуйтесь, Марк Борисович, успеют, — успокоила его Клавдия. — А если не успеют, то вышлем их вам за наш счет. Так что можете не переживать по этому поводу.
— Да, странный типчик, — сказала Ирина, когда он ушел.
— Привыкай. — Клавдия развела руками. — На такой работе все больше со странными типчиками общаться приходится. Если хочешь с приятными типчиками общаться — надо было выбрать другую профессию…
— Значит так, зубной протез я отдал в институт стоматологии, — доложил Порогин прямо с порога. — Ничего, правда, не обещали, но сказали, что очень необычная работа. Предположительно, года два он во рту был. Есть шанс вычислить врача. И еще: золото там высшей пробы — а это довольно странно.
— Почему странно? — удивилась Дежкина.
— Как мне объяснили, чистое золото — для протезирования никудышный металл, мягкий. Во рту стачивается очень быстро, поэтому для коронок обычно делают с примесями.
— Спасибо тебе большое, Игорек. — Калашникова обворожительно улыбнулась.
— Одним спасибо не отделаешься. — Порогин смущенно отвел взгляд.
— Ну, два спасибо.
— О-хо-хо, — притворно тяжело вздохнул Порогин.
Калашникова загадочно улыбалась.
С некоторых пор она перестала упоминать в разговорах своего жениха-нувориша, на работу с утра они больше за Клавдией не заезжали. Клавдия, к огорчению и радости, поняла, что у Ирины с бизнесменом — разрыв. К огорчению — потому что уже стала отвыкать от автобуса и метро, привыкать к мягким сиденьям «мерседеса», а к радости — потому что считала в глубине души, что новый русский следователю, пусть даже и стажеру, — не пара.
И как напророчила: с некоторых пор Ирина загадочно улыбалась Игорю, а тот тайно вздыхал, особенно смущаясь, если рядом оказывалась Дежкина.
— После работы, ребята, после работы. — Дежкина погрозила им пальцем. — Вообще, у нас какая-то нездоровая атмосфера постоянного флирта. Отчего это, интересно?
— Ну ясно, отчего. — Калашникова посмотрела на Клавдию невинным взглядом. — Весна же.
— Здрасьте! Февраль месяц!
— Не скажите — чувствуется! — горячо вступил и Игорь.
В дверь постучали.
— Да, войдите.
— Вызывали? — на пороге появился могильщик Федор и с интересом огляделся по сторонам, изучая обстановку кабинета и его обитателей. — Кузин, Федор Юрьевич, сорокового года рождения.
— Вызывали. — Ирина посмотрела на часы. — Правда, вы опоздали на час.
Кузин Федор Юрьевич удивленно взглянул на эту «барби», которая еще смела делать ему замечания, и ухмыльнулся.
— А у меня часов нету. Да и времени тоже маловато.
— Проходите, Федор Юрьевич, садитесь. — Калашникова указала ему на стул, на котором недавно сидел Бербрайер. Она как-то немного растерялась, как теряется каждый культурный человек, сталкиваясь с откровенным хамством.
— Сесть мы всегда успеем, — блеснул остроумием могильщик и сам же развеселился от собственной шутки.
— У нас очень быстро, это вы правильно заметили! — раздался строгий голос Дежкиной. — Опомниться не успеете, Кузин. Судимости были?
— Чего? — Кузин моментально сник. Глазки у него растерянно забегали.
— Судимости!
— Нет, не было… — Он вежливо улыбнулся.
— Приводы? Задержания? Административные взыскания?
— Было два. Но — смыл. — Он нервно сглотнул, подобострастно глядя на Дежкину.
— Чем смыли? — Клавдии потребовались некоторые усилия, чтобы сдержать смех.
— Ударным трудом! — с готовностью пояснил Федор Юрьевич. — Имею благодарности и поощрительные грамоты.
— A-а, ну тогда другое дело. — Дежкина понимающе кивнула. — А коронки золотые у покойничков часто подворовываем, а, Федор Юрьевич?
— Я?.. — Кузин обомлел. — Да провалиться мне на этом месте! Первый раз, нелегкая дернула, мать его… Оно как сверкнуло в яме, как блеснуло, так я прямо и схватил. А раньше — никогда. Мне раньше и могил вскрывать не приходилось ни разу.