За строками протоколов - страница 13

Бумаги, бумаги, бумаги... Весь кабинет следователя был завален ими. Пыль стояла в воздухе и оседала на мебель, на халат, в который пришлось облачиться практиканту. Инвентаризационные описи, приказы по торгу, какие-то отдельные записи, книги учета, накладные. Всё это в страшном беспорядке. Два дня пришлось потратить только на то, чтобы привести эту бумажную лавину в систему. Теперь предстояло тщательно проанализировать документы.

Зайцев следил за действиями практиканта.

— Что это ты отбросил в сторону? — вдруг спросил он.

— Да это старая копировальная бумага.

— Разве можно так обращаться с документами? Дай-ка ее сюда. Смотри!

Следователь осторожно расправил копирку, поднес ее к лампочке. На черном фоне просвечивали цифры.

— Понимаешь, что теперь нужно делать? Вот тебе задача. Найди среди документов тот, который был написан при помощи этого листа.

На лице практиканта появилась гримаса неудовольствия. Прошло несколько часов, прежде чем он воскликнул:

— Нашел!

Копирка применялась при составлении инвентаризационной описи во время ревизии на 1 июля позапрошлого года.

— Постойте, — сказал Юрий, — кажется, я ошибся. Это не тот документ. Смотрите! В описи в третьей строке сверху против слов «зубная паста» значится 1800 коробок, а на копировальной бумаге — 18. И дальше не совпадает, 2100 и 21, 1031 и 31. А другие цифры и там и тут одинаковы.

— Неужели непонятно? — улыбнулся Зайцев. — Когда составлялась инвентаризационная ведомость, копировальная бумага лежала между первым и вторым экземплярами. Тот, кто писал опись, вероятно ревизор, указал правильное количество товара. Потом, когда опись была закончена, но еще не протаксирована, кто-то приписал к числам, обозначающим количество, нули или другие цифры. Таким образом, количество, а следовательно, и общая стоимость товара увеличились. Значит, когда совершалась подделка? В момент инвентаризации.

В результате дальнейших поисков обнаружили два листа, вырванные из какой-то инвентаризационной ведомости. Тут же установили, что листы под такими порядковыми номерами имеются в ведомости при акте ревизии от 4 января прошлого года. Однако количество товаров из отдельных листах было в два, а то и в три раза меньше, чем на листах ведомости.

— Итак, — подвел итог Зайцев, — тут то же самое. Кто-то вырвал подлинные листы и заменил их поддельными. Поскольку стоимость товаров была подытожена ревизором, листы были заменены в процессе инвентаризации, а не после нее.

Из этого вытекал еще один важный вывод: Комарова могла и не знать о подлогах. Впрочем, этот вывод Зайцев не произнес вслух.

Акт документальной ревизии торга представлял собой объемистую папку документов. Ревизоры, естественно, не могли ответить на вопрос: давала ли Васильева взятки Комаровой и Рогозиной, но содержащиеся в приложениях к актам ревизии документы косвенно свидетельствовали об этом. Ведь Комарова проверяла результаты инвентаризации и на каждой ведомости имелась ее виза, значит, она должна была обнаружить подделки и исправления.

Ревизоры подметили и еще одно упущение Комаровой. По положению, бухгалтерия должна была следить за количеством товара в магазинах, с тем чтобы остатки не превышали установленных нормативов. Это правило в отношении магазина Васильевой грубо нарушалось: здесь должно было находиться товаров не более чем на одиннадцать тысяч, и числилось в четыре раза больше. Если бы Комарова, как главный бухгалтер, приняла меры к своевременному растовариванию магазина, недостачу давно бы обнаружили.

— ...И еще хочу вам сказать, — заявила на очередном допросе Васильева, — Комарова и Рогозина мало того, что от меня денежки выманивали, так еще из складов торга брали дефицитные товары и направляли посылками в Новгород. Там живет зять Комаровой. Он их на рынке по спекулятивным ценам продавал. Всё денег им мало...

И опять проверка показала, что Васильева не обманывает. Действительно, зять Комаровой проживал в Новгороде. Справка с почты подтверждала, что с первого января по пятнадцатое августа прошлого года Комарова направила ему пятнадцать посылок...