За тебя. Вернуть (СИ) - страница 64
Осень жестко заявляла права промозглым ветром и свинцовым небом над головой. Девушка поправила воротник-стоечку и поглубже запахнулась в плащ цвета вина.
Она ждала нападения, осторожные шаги оставшихся двух врагов держали в напряжении. Скорее же.
Они разделились. Один готовился напасть, присел в прыжке. Второй обходил с другой стороны.
Мелькнуло свирепое движение, сбивая ее с ног, и они кубарем полетели по мертвым телам, разбросанным по полу.
Этот напавший пытался сделать так, чтобы девушка не коснулась его рукой, но при этом старался чаще наносить удары, чтобы у нее больше ни на что не было времени. Ни убить его, ни заметить второго врага, приготовившегося ударить со спины.
Она чувствовала каждого из них. Их трюки были очевидны.
Так же, как чувствовала, что приближается тот, кого сейчас бы не хотелось видеть. Надо заканчивать с этими двумя и уходить.
Она задумалась и пропустила удар, укравший ценное время.
Четкая дробь шагов приближалась, он даже не пытался скрыться.
Времени на церемонии не оставалось. И как бы ни претил кодекс, которого все-таки она старалась придерживаться, спустила огонь с рук, вложив в него больше силы, чем следовало. Двое мужчин осели пеплом как раз в тот момент, когда тот, от которого хотелось скрыться, показался в проеме.
Его взгляд блуждал по мертвым телам, не художественно раскиданным по развороченному настилу.
— Двенадцать, — посчитал он. — И двое сожжены.
Она молча вытирала клинки об одежду одного из них.
Мужчина подошел ближе и встряхнул ее, глядя в глаза.
— Что ты делаешь? Зачем? Я сказал — уходи!
Темные глаза были в бешенстве, в ее крайней степени.
— А я ответила, что не уйду, — ее голос был спокойным. Почти равнодушным.
— Что тебе позволяет сомневаться в моей уверенности?
Она подняла на него глаза, полные решимости и твердости.
— Я слышу, как ночью ты зовешь меня.
Его плечи дрогнули, и он прижал ее к себе, гладя по голове. Бесполезно врать.
— Ты сильнее, чем я.
— Я в этом не уверена, — прошептала она. — Я бы не смогла отказаться от тебя ради твоей защиты.
От костра шло неторопливое тепло. Я попыталась сильнее запахнуться в одеяло, которым была укрыта, но оно никак не желало поддаваться. В нос пополз знакомый запах дракона. От неожиданности резко открыла глаза. Одеялом служила куртка Каина, который сидел неподалеку, буравя взглядом сине-оранжевое пламя.
Давно стемнело, и наше пристанище освещал только огонь да белый снег. Я забарахталась на собранных ветках под лежанку, принимая сидячее положение.
— Как себя чувствуешь? — устало спросил дракон, всматриваясь в мое лицо. Сам он был довольно бледным, с коричневыми тенями под глазами, длинные волосы растрепались. Я с жалостью посмотрела на мужчину.
— Наденьте куртку, холодно же.
Я поднялась с лежанки, поднося вещь дяде, накинула ее ему на плечи.
— Согрелась?
— Угу.
Я огляделась по сторонам — за нашей спиной раскинулась длинная темная полоса леса, обступившая поле непроходимой стеной, впереди пустошь. Ни одного виднеющегося вдали огонька.
Купола, защищающего от снега, над нами не было. Вероятно, у дракона не осталось сил даже на него. Спрашивать о самочувствии было явно лишним. Сам сидит и то хорошо.
— Где мы? Далеко от Альсии?
— Телепорт сместился, когда ты и всадник одновременно выпустили заклинания. Но не сильно, завтра уже будем в городе.
— Хорошо. — Я села рядом с драконом, протягивая руки к огню. — Ребята, наверное, с ума сходят от волнения.
— Я отправил послание, они знают, что мы целы.
— Хорошо, — во второй раз повторила я.
Огонь бросал мелкие искры наверх, тут же их поглощая в своем пламени. Мы молчали.
Звезды тут были яркими и чистыми, складываясь в причудливые созвездия, о которых потом слагали легенды.
Одна из них мне нравилась особенно. Ее рассказал учитель ради развлечения в небольшом перерыве между занятиями.
Давным-давно, когда боги развлекали себя играми со смертными и не считали их жизни ценными, в разных уголках планеты жили мужчина и женщина. Женщина была прекраснейшей из всех, что видел этот мир. Ее волосы были мягкими и светлыми, как блик луны, кожа белая, как первый выпавший снег, а уста, как алая кровь. Она любила всех и каждого, намереваясь сделать этот мир таким же светлым, как ее помыслы, таким же чистым, как ее красота. Когда она шла по лугам, ее приветствовала каждая травинка, каждый цветочек, и она смело отдавала им свою заботу, бережно ступая по зеленому покрову, приветливо улыбаясь. Ее любили люди, любили звери, слава о красоте девушки обошла весь мир в песнях и стихах. И дошла до другого конца мира, где жил жестокий правитель, убивающий всех неугодных его взору. Он казнил за смех, за радость и за счастье. Он был так злобен, что это не могло не отпечататься на некогда прекрасном лице — глубокие трещины покрывали его кожу каменной маской, губы навечно изогнулись уголками вниз, а глаза едва открывались, чтобы видеть солнечный свет. И он, разозленный одним существованием девушки, собрал огромнейшую армию и под черными флагами своего государства пошел войной на не знавший бед город. Его воины вырезали целые деревни, пытая людей вопросом, где скрывается девушка. И вот нога мужчины ступила в город, где она ждала его. По лицу красавицы текли кровавые слезы убитых людей, руки были опущены, распущены косы. Она бросилась ему на шею и горько заплакала. Но ни слова упрека не сорвалось с ее прекрасных губ, она осыпала поцелуями безжалостного убийцу, не обращая внимания на безобразное лицо.