За трофей! - страница 7
— Отойдите! — кричал Филипп. — Я не собираюсь делать вам больно! Это для вашего же блага — разве не видите? Нельзя рубить головы! Нельзя убивать!
Рэймонду еле удалось разобрать слова во всеобщем гомоне. Вряд ли сами ёрлы услышали или поняли их. Даже если услышали и поняли — для них они, эти слова, ничего не значили. И потому они сужали круг, и острия копий уже почти тыкались Филиппу в живот.
— Стоять! — рявкнул Филипп. — Я — ваш Администратор! Я приказываю вам вернуться в хижины! Еще один шаг, и я…
Никто не решился сделать этот шаг.
Зато у самого уха Филиппа свистнуло брошеное копье.
Он не попытался бежать. Он даже не пригнулся. Не дрогнул. Обернувшись к метнувшему оружие ёрлу — голубокожему коротышке с пустыми руками, — он наставил на него дуло бластера и спустил курок.
Вспыхнув, серебристый луч вонзился ёрлу в лоб и прожег его насквозь, весело потрескивая. Ёрл упал наземь, скрючившись и почернев.
Толпа дружно охнула.
Гомон стих.
Копья опустились.
Что-то громко зашипело: это Рэймонд плеснул кадку воды в костер.
Они все смотрели молча на то, как он вырвал бластер из руки Филиппа и бросил в центр умирающего пламени. Смотрели на то, как он тащит его прочь. Смотрели на него, когда он вернулся и простер к ним руки.
— Я искренне сожалею! — крикнул он. — Филипп совершил большую ошибку, но больше такое не повторится! Дайте ему уйти с миром!
Молча он повел Филиппа сквозь темноту обратно. Он не проронил ни слова до самого офиса.
— Думаю, теперь лучше вам начать сборы, — тихо произнес он, дав отмашку служке-ёрлу оставить их. — Как мне сказал капитан Рэнд, корабль будет готов к отлету в ближайшие трое суток. Вам лучше убраться с этой планеты вместе с ним.
Не став ждать ответа Филиппа, он повернулся к нему спиной и налил себе стакан аспергина. Сам.
Не успел он поднести его к губам, как Филипп молча удалился.
Во второй половине следующего дня Филипп вернулся в офис. Рэймонд выжидательно взглянул на него.
— Уже начали собираться? — поинтересовался он.
Филипп покачал головой.
— Я не уеду.
— Но…
— Я не уеду. С чего бы вдруг?
— И это вы у меня спрашиваете? После вчерашнего? После того, что вы натворили?
— А что я такого натворил?
— Вы смертельно обидели ёрлов. Нарушили серьезный запрет. Убили одного из их лидеров.
Филипп качнул головой снова:
— Это была самооборона. И я считаю, я поступил правильно.
— По вашим стандартам — да. А по ёрловским…
— Да поглядите на него!
Филипп ткнул пальцем в угол. Служка-ёрл сидел там, согнувшись. Его голубое личико побледнело, глаза выпучились, едва Филипп остановил на нем взгляд.
— Ну? Не видите? Теперь он боится меня. Все они меня теперь боятся — после прошлой ночи. Я не сразу понял… но одну необходимую вещь все же сделал. Положив конец этому их фетишизму, уничтожив их трофеи, я доказал, что человек сильнее, чем вся их варварская культура с верой вместе взятые. Им нужна была какая-то наглядная демонстрация, чтоб до них доходить начало. Демонстрация силы.
— Но теперь они вас ненавидят.
— Ерунда. Они ненавидели меня прошлой ночью. Уверен, после нашего ухода, они все встали в круг и стали молиться о моей смерти. Просить каких-нибудь своих богов испепелить меня молнией. Когда я сегодня пришел в селение, для них это был шок — узреть меня живым-здоровым.
— Вы ходили в торгу?
— Только что оттуда. — Филипп бросил беспечный взгляд на ёрла, и тот вздрогнул. — Так они на меня теперь все реагируют. Никто не осмелился напасть на меня. Никто не проронил ни слова. Я собрал их на поляне и объявил закон. С этого дня — никакой охоты за головами. Работа в шахтах будет вестись на основе моих приказов, под угрозой моего наказания в случае неповиновения. До них, уж поверьте, дошло, что я говорю серьезно.
Рэймонд почесал в затылке.
— Но разве вы сами не возмущались моим «колониализмом»? Я думал, вы против эксплуатации труда.
— Против, — кивнул Филипп. — Абсолютно точно против — тогда, когда все упирается в вопрос мелочных личных прихотей. Но тут — совсем другая история. Тут — основы. Для того, чтобы привить им цивилизованность и здравомыслие, нужно объявить закон и следить за его исполнением.