За все надо платить - страница 4

   - Да вы что, коллеги, - завуч Светлана Александровна всплеснула в ладоши, - какая из Фомичевой женщина? Она и на девушку с трудом тянет.

   Прозвенел звонок, учителя взяли классные журналы, тетради, планы уроков и разошлись по классам. В учительской осталась Светлана Александровна и Василий Константинович.

   - А знаешь, Света, - сказал старый математик, - с этой девочкой что-то произошло. И, похоже, она сама этого еще не осознает.

   - Что произошло? - Светлана Александровна перелистывала конспекты десятиклассников.

   - Мы с тобой вместе много лет работаем в школе. Всякое у нас бывало, правда? Но вчера я, признаться, был озадачен. Скажу тебе по секрету, ты уж меня не выдай и его не вздумай ругать.

   - Кого его? О чем это вы, Василий Константинович? - Светлана Александровна сняла очки и посмотрела на математика. - Ну-ну, рассказывайте. Вы были моим наставником, как это теперь называется, когда я пришла после института в эту школу. Я с вами всегда откровенна, всегда слушаюсь ваших советов даже в личных делах. Говорите прямо, что случилось.

   - Да ничего пока не случилось. Просто я вчера отчитал свои три урока, пока собрался, уложился медленно, по-стариковски, уже минут двадцать четвертого урока прошло. Дай, думаю, перед дорогой зайду, пардон, в туалет. Захожу, а там стоит наш Игорь Сергеевич и в лицо себе водой брызгает. Я сразу, как-то не понял: "Что с вами, Игорек?" - спрашиваю, а потом смотрю, - Василий Константинович нагнулся к Светлане Александровне и прошептал, - а парень-то в приподнятом состоянии.

   - В каком смысле? - удивленно спросила завуч.

   - В прямом, Света, в прямом.

   - Я не поняла, пьяный что ли? - и вдруг Светлана Александровна покраснела.

   - А говоришь - не поняла, - Василий Константинович лукаво улыбнулся. - Говорит он мне: "Впервые у меня такое: как гляну на эту Фомичеву, сам не пойму, что со мной делается, а как она ко мне подошла близко, так я просто справиться с собой не смог, скорее сюда убежал, пока дети не заметили". И я его понимаю.

   - Ну, знаете, Василий Константинович, это уже ни в какие рамки не укладывается. Мы учителя, а они дети. Только этого еще нам не хватало.

   - Да, Света, ты права, но мы ведь люди. Умом понимаешь, а природа свое делает. В общем, я тебя предупредил: будь готова ко всему. Фомичева - это бомба под моралью нашей школы. Я бы даже сказал секс-бомба.

   - Какой секс в восьмом классе? У нас вообще секса нет. Это там у них, в загнивающем капиталистическом обществе...

   - Света, Света, Света! - старик поднял руки и закрыл глаза. - Мы же с тобой не на партсобрании. Ты взрослая женщина и прекрасно понимаешь, чем все это может кончиться.

   - Что же делать? - растерянно спросила Светлана Александровна.

   - Поговори с коллегами, сделай Фомичевой приличное свидетельство об окончании восьми классов. Проведи с ней профорентационную работу, и пусть она со своими флюидами идет в какой-нибудь техникум.

   - Василий Константинович! Вы гений педагогики, - Светлана Александровна довольно улыбалась.

   - Я просто старый, больной человек. Мне самому не нужны лишние потрясения в моем возрасте, - Василий Константинович тоже улыбался.

   За полтора месяца до окончания школы в Зоиной жизни произошло больше событий, чем за все пятнадцать прожитых ею лет. Были бурные объяснения с соперницами, драки Бориса из-за нее, первый поцелуй, первая ночь с Борисом в его пустой квартире, Белла резала себе вены, но ее спасли. На уговоры Светланы Александровны Зоя вначале не согласилась. Ей почему-то страшно было идти в незнакомый коллектив, но баба Шура ей посоветовала уйти из школы. Она ничего не стала объяснять, а просто сказала:

   - Так будет лучше, девонька, пока в школе время зря тратить будешь, в техникуме специальность получишь.

   И Зоя, теперь слушающаяся бабу Шуру во всем, отнесла документы в планово-экономический техникум. Лето было очень трудным: и Борис, и Зоя сдавали выпускные и вступительные экзамены. Днем они готовились, а ночи проводили в жарких объятиях. Зоя поступила в техникум, а Борис чуть было не срезался на экзамене по английскому языку, но вмешался его отец, нашел знакомых, и сын поступил на юридический факультет университета.