За все уплачено - страница 9
Погода тоже не подвела, день выдался солнечным, теплым, а после полудня даже и жарким.
Через час-другой уже все перепуталось, и каждый поздравлял невесту с женихом когда ему вздумается, иногда двое-трое таких поздравляющих говорили разом, но их все равно понимали и слушали.
Когда стемнело, а праздник набрал полную счастливую радость, подворье осветили как могли. Вытащили из дому лампы, включили фары трактора, ударила гармошка и те, кто помоложе, пустились в пляс.
За полночь уже изрядно пьяный Антон собрался произнести тост в честь своей молодой жены и самого себя.
Он поднял свой бокал, гордо выпятил грудь и сказал:
– Товарищи! Мы люди культурные и верим в нашу страну, в наших командиров и в светлое будущее коммунизма! И мы живем, пока живем! А когда умрем, тогда уже жить не будем! Так что выпьем за мою Валентину и за нашу прекрасную жизнь!
Все радостно закричали, признав, что жених произнес очень дельную здравицу, что в нем чувствуется ум. Антон залпом выпил свой бокал и плюхнулся на стул, но оказалось, что Борька, сидящий рядом, глупой шутки ради отодвинул его, и жених грохнулся на пол, потянул за собой скатерть, бутыль с самогоном упала ему на грудь, и мутно-желтая жидкость залила лицо виновника торжества.
Жениху, видимо, скучно было вставать или сил на такой подвиг уже не было и он закрыл глаза и затих.
– Умер! – истошно завопила невеста.
– Как же! – пьяненько усмехнулась Нинка. – Умрет он тебе! Конь с яйцами.
– А ты щупала, ты щупала? – оскорбилась невеста. – Своего заведи, тогда и говори!
– Отстань ты от меня! – в сердцах сказала Нинка, но сестра еще больше разъярилась:
– Сама отстань! Это моя свадьба! Сама иди отсюда!
На другом конце стола уже кто-то кому-то дал по уху, а кто-то упал.
– Пошли лучше погуляем. – Борька потянул Нинку за руку.
– Пошли, – безразлично согласилась она, и, с трудом пробравшись между людей, столов и стульев, они вырвались из избы.
Они шли вдвоем от дома к реке, а песни с криками вперемежку еще доносились до них.
– Умер! – передразнила Нинка старшую сестру. – Умора одна.
– Чего ржешь-то? – неизвестно на что обиделся Борька. – На свадьбе всегда так. Кто на карачках уползает, а кого выносят. А мне вот в армии, думаю, скучно будет без деревни. Дни считать придется. Здесь все-таки родной дом.
– Ага, – согласилась Нинка, плохо его слушая.
– Пошли на сеновале посидим, передохнем. А то и у меня от этого первача кружение в башке.
– Пошли, – ответила Нинка. – И я чего-то, как лошадь, много выпила!
Они поднялись на сеновал и присесть не успели, как Борька облапил ее сзади, стал сильно и торопливо хватать за грудь, за живот, за бедра, потом повалил на спину, и она только вяло сопротивлялась, словно и не понимая, что с ней такое творится.
– Ты меня ждать будешь? Ты меня ждать будешь? – все время повторял Борька и дышал тяжело, прерывисто.
– Буду, буду! – хихикала Нинка. – Куда я денусь! Ой, руки-то, руки убери!
Но он уже стащил ей через голову платье, что-то порвал, а потом больно укусил за плечо.
– Ты не бойся, Нин, я тебя люблю. Я ж только с тобой два года ходил. Я отслужу, и мы разом свадьбу сыграем. Твоя сестра еще позавидует.
Нинка почувствовала резкую боль между ног, но сильней болело укушенное плечо, и потому она даже не вскрикнула.
К утру Борька угомонился и заснул. Нинка обнаружила, что все ноги у нее в крови, а живот болит. Неожиданно ее сильно вырвало, голова закружилась, и она с трудом спустилась с сеновала и добрела до реки. Вошла по пояс в холодную воду, и разом стало легче.
Она засмеялась, взмахнула руками и прыгнула в поток воды. И пока плыла на другой берег, думала, что все теперь хорошо, все ясно и понятно, надо ждать, пока Борька вернется из армии.
В армию Борьку забрали через месяц. Проводили как положено.
А еще через месяц от него пришло письмо, которое она долгие годы помнила на память.
«Дорогая Ниночка, с приветом к тебе твой друг Борис! Я попал во флот, на Тихий океан. И сразу понял, что буду жить здесь вечно. Или на военном флоте, или на торговом. Как тут хорошо и красиво! Какие тут люди! А в нашу сраную деревню я не вернусь, и ты меня не жди. Ты теперь навсегда свободна, как морская волна. Твой моряк Борис».