За языком до Киева - страница 64

ЛАБОРАТОРНОЕ шоссе, ИНСТРУМЕНТАЛЬНАЯ улица, АЛЬБУМИННАЯ улица, ХИМИЧЕСКАЯ улица… Вот вам ТЕЛЕЖНАЯ, а вот ПАРОВОЗНАЯ. Вот СМОЛЬНЫЙ БУЯН, то есть береговые склады корабельной смолы, — от парусного века, а вот АВТОГЕННАЯ улица наших дней.

Кто мог дать проездам, переулкам, набережным, площадям именно эти, ничуть не похожие ни на МАРСОВО ПОЛЕ, ни на ЦАРИЦЫН ЛУГ, рабочие, технологические имена?

Да, разумеется, закрепляли и утверждали их «отцы города», администраторы и управленцы.

Но необходимым их существование сделал человек-мастеровой, гомо фабер.

В городе Чите в начале девятисотых годов среди немощеных и плохо освещенных его улиц существовала (возможно, существует и теперь) одна с несколько неожиданным названием: ДАМСКАЯ.

Вероятно, каждому, кто впервые попадал в Читу тех дней, имя казалось странным. На улицах буряты и якуты, много китайцев с косами, и вдруг — Дамская улица. Откуда могло это взяться?

А это было имя — мемориальная доска, притом созданная не мановением руки царских властей, а, несомненно, самим народом и вопреки властям.

На провинциальной и, собственно, полукаторжной улочке тогдашнего окраинного казачьего острога в двадцатых — тридцатых годах прошлого столетия образовалась как бы маленькая колония петербуржанок, светских дам. Здесь жили приехавшие в каторжную глушь Сибири вслед за своими мужьями жены декабристов — Трубецкая, Волконская, Муравьева.

Память о необыкновенных дамах и хранит читинский топоним — Дамская улица.

Разве в этом имени не отразилось огромное историческое событие прошлого? Разве за ним не ощущаются жестокая, тупая сила николаевского самодержавия и благородная сила духа русских женщин? Скуластые, узкоглазые лица местных женщин, часовые у доброй половины «присутственных» зданий, лютый холод, тот самый, на который горько сетовала еще Марковна, долготерпеливая жена протопопа Аввакума… Какой силой воли и характера надо было обладать, чтобы и здесь сохранить внутреннее горение и гордый внешний облик! Остаться «дамами» и дать жалкому переулку, где они жили, особенное название. Единственное во всей стране! Да, несомненно, и во всем мире…

Я скажу вот что. Легко представить себе, что в какой-нибудь из читинских школ ребята, пионеры, организуют отряд следопытов. И устремят свои усилия на поиски того, что, пережив столетие, сохранилось от жен декабристов. И вот где-нибудь, на каком-либо бывшем огороде или пустыре у Дамской улицы, кому-то из них повезет, и в земле он найдет безразлично что — хрустальный флакончик, черепаховый гребешок с монограммой «Е. Т.». И станет известно, что вещь, возможно, принадлежала некогда Екатерине Трубецкой…

Вы представляете себе, в какую драгоценность она тут же превратится, как ее будут бережно хранить!

Так вот я и хочу сказать: с таким же благоговейным трепетом, с таким же рачительным вниманием и бережливостью следует обращаться и с каждым топонимом-памятником.

А собственно говоря, все топонимы до единого — памятники.

В книге Георгия Гуревича «Карта страны фантазий» мой взгляд наткнулся на такую фразу:

Очень точно сказано. И ведь надо признать, что самое наличие — в Москве ли, в других ли местах — таких имен мест, за которыми сегодня ничего не стоит, а позавчера стояло то, что они называют, напоминает происходящее с удаленными от нас звездами.

Помните, у Фета:

Пока свет от звезды доходит до нас, она для нас еще существует. Мы еще можем ее изучать, познавать ее… Только надо торопиться: а вдруг Сириус в этом году погаснет?

Есть в Москве улица КАРЛА МАРКСА. Далеко не все проходящие вдоль нее, а люди помоложе — особенно, знают, что раньше она называлась СТАРАЯ БАСМАННАЯ. Рядом с ней есть вторая БАСМАННАЯ, НОВАЯ, она доныне живет при своем имени. А что имя значит?

Со времен, когда эти улицы стали «Басманными», прошли не тысячелетия — века. И все-таки то время ушло от нас в такую глубь, что мы уже не можем с прецизионной точностью однозначно ответить на этот вопрос.