Забайкальцы. Книга 4. - страница 13

— Спят, — сообщил он и зачастил полушепотом, — распьянехоньки, бутылку коньяку выпили вечерось, за картами меня посылали, а я за воротами постоял.

— Ладно, — не слушая, перебил Золотарев, — веди к ним.

Спертый воздух комнаты, где спали офицеры, пропитан устоявшимся винным и табачным запахом. Посреди комнаты стол, на нем две пустые бутылки, стаканы, блюдце с окурками, пачка папирос и наган без кобуры. Все это увидел Михаил при свете лампы, которую бледный как мел вестовой держал выше головы; пропуская вперед заговорщиков, сам он прижался к стене.

Хищно ощерившись, Золотарев перекинул топор в правую руку, шагнул к кровати, где густо храпел есаул.

— А ну, вставай, вражина! Получай, гад! — и, сдернув со спящего одеяло, он, гакая, рубанул его по голове.

Михаил успел еще увидеть, как Глотов поднял топор на Квятковского, но, видно, не сразу зарубил его; сотник, защищаясь, загораживаясь руками, заорал во все горло. Глотов ударил его вторично. Крик сотника и грохот упавшего со скамьи цветочного горшка разбудили хорунжего Мальцева. Михаил левой рукой ухватил со стола наган, замахнулся на хорунжего шашкой, но тот, вмиг сообразивший, в чем дело, кошкой сорвался с постели и, кинувшись на Мишку, ударил его головой в грудь. Падая навзничь, Мишка в упор выстрелил хорунжему в грудь.

Когда Михаил поднялся с пола, все три офицера лежали мертвые в лужах крови. Глотов, тяжело опустившись на стул, поднял с полу чайник с водой и пил прямо из носика, стуча по нему зубами. Насмерть перепуганный Суровцев словно застыл у двери с лампой в руке.

— Ты что наделал! — напустился на Мишку Золотарев, большой, страшный, с окровавленным топором в руках. — Слышишь, что в улице-то поднялось? А все из-за тебя, дуролом непутевый!

Только теперь до слуха Михаила донесся с улицы шум, конский топот, ружейная стрельба.

Я ж нечаянно, — начал было Михаил; Золотарев только рукой махнул и, бросив топор под стол, метнулся вон из комнаты, следом за ним Глотов и Мишка.

На дворе уже совсем рассвело, по улицам метались конные, пешие казаки, беспорядочно хлопали выстрелы. Более усиленная стрельба доносилась с южной окраины села; тяжко бухали залпы, прерывистым лаем захлебывались пулеметы. Там сопротивление повстанцам оказала 6-я сотня, сплошь состоявшая из дружинников. К ним присоединились два взвода из пятой, несколько уцелевших офицеров из других сотен и половина пулеметной команды, захватившая с собой пулемет «максим». Всем им удалось выбраться из села и умчаться по дороге на Нерчинский Завод.

Золотарев напрасно ругал Михаила, не по его вине в селе поднялась тревога. Как выяснилось позднее, произошла она так: заговорщики, без шума сняв часовых, овладели батареей, перебив офицеров, захватили штаб, а войскового старшину решили взять живьем. Стрельников с группой казаков был уже в ограде дома, где он квартировал, как в селе поднялась суматоха: в 6-й сотне взвыла сигнальная труба, в разных местах захлопали выстрелы. Взбежавший на крыльцо Стрельников и в дверь постучать не успел, как из дома в шинели, накинутой на плечи, с наганом в руке вышел сам войсковой старшина.

— Что за шум? — только и успел он спросить.

Стрельников облапил его сзади за руки, и тут случилось непоправимое: одни из казаков вскинул винтовку и с одного выстрела уложил насмерть обоих — офицера и Стрельникова. Казаки на руки подняли Стрельникова, понесли в околоток и не донесли. Организатор переворота Илья Стрельников, которого намечали в командиры полка, скончался на руках казаков, не приходя в сознание.

К восходу солнца все было закопчено, затихла стрельба. В селе задымили трубы, в улицах, оправившись от испуга, стали появляться жители. Взбудораженные происшедшим, казаки разъезжались по сотням, обрывая погоны, прикалывая алые ленты — на грудь гимнастерки, на рукав, на фуражку взамен оторванной кокарды.

В 3-й сотне, где служил Михаил, не выбыло из строя ни одного человека. Все они, привыкшие к боевой готовности, заняли привычные места в шеренгах, выравнивали ряды. Перед слитным строем их гарцевал на вороном офицерском коне урядник Чупров. Писменов назначил его временно командовать сотней.