Забирая жизни. Трилогия - страница 23

Андрей был уверен, что свой-то страх он переборол. Во всем, что делали Гронин и Родионов ощущалась уверенность, и она передавалась остальным. Рядом с ними он чувствовал защищенность, верил в свою безопасность, поэтому «волки» больше не пугали его, а перспектива применить против них свои новые умения горячила кровь. Убийство, конечно, всегда претило ему, было противоестественным его натуре, но он оправдывал его, если человек, по его мнению, заслуживал смерти. Так что теперь он частенько представлял, как будет убивать «волков», как отомстит им за все обиды и унижения, которые испытал по их вине, как восстановит справедливость. Наивный ребенок.

Андрей с немногими бойцами занимались на плаце, когда там появились первые разведчики. Люди тут же оживились и несколько из них поспешили навстречу вернувшимся друзьям. Андрей тоже потянулся следом.

Разведчики выглядели сильно уставшими, были грязны и наверняка голодны, но в глазах их светились гордость за выполненное задание и радость от возвращения домой. Позади них тащились четверо мужчин и женщина, вероятно, жители одной из деревень, пожелавшие присоединиться к новой банде. Один из них показался Андрею знакомым, он внимательнее пригляделся к плохо скрытому под капюшоном старого плаща лицу, а серые глаза из-под капюшона внимательно присматривались к нему самому. Обмен взглядами продолжался нескольких секунд, а затем человек в плаще решительно направился к нему.

‒ Ах ты чертов сукин сын! ‒ заорал он, бросаясь с кулаками на Андрея. ‒ Я просил, я умолял тебя, кретина, не стрелять! Я просил, твою мать! Мы оба могли сдохнуть! Ты долбаный кусок идиота!

Люди вокруг с недоумением уставились на странного человека в плаще, пытавшегося ударить Андрея в лицо, но тот ловко уворачивался от его неуклюжих попыток. Возможно, многие бы кинулись на помощь Андрею, если бы не странное выражение блаженного идиота, которое застыло на его лице и заставляло окружающих ещё больше недоумевать от этой сцены.

‒ Арргх! ‒ человек в плаще зарычал, сбросил капюшон, явив всем копну немытых русых волос, а из его глаз полились слёзы. ‒ Ты, говнюк, живой, твою ж мать! Ненавижу тебя!

Он перестал махать руками и полез к Андрею обниматься. Это оказался Игорь ‒ его родной брат. Несмотря на все злоключения они оба выбрались живыми из лап «волков» и даже более того ‒ смогли вновь воссоединиться, а это было уже немало.

После нескольких секунд объятий Игорь таки изловчился и заехал Андрею кулаком в скулу. Тот отшатнулся и ошалело глянул на брата.

‒ И все равно ты говнюк, ‒ оправдывал свой поступок Игорь. ‒ Никогда, слышишь? Никогда больше не смей рисковать моей жизнью! Если тебе, балбесу, твоя недорога, то это не значит, что я такой же дебил.

Поначалу Андрей хотел дать брату сдачи, но быстро передумал и вместо этого снова обнял его. Не верилось, что это действительно он, что он жив, что они снова вместе.

– Я думал, что ты уже на том свете, – сказал Андрей, крепко обнимая брата.

– Ты почти отправил меня туда, – невесело ответил Игорь.

Они отошли друг от друга на шаг, чтобы получше рассмотреть, всё ещё не веря своим глазам.

– Перестань ныть, мы ведь живы! Лучше расскажи, как ты тут оказался?

Разведчики ушли почти сразу. Окружающие тоже стали понемногу расходиться, вдоволь насмотревшись на встречу братьев, и с сожалением понимая, что ожидаемой драки все-таки не будет. Осталось только несколько зевак, которым хотелось послушать рассказ Игоря.

– Ногами пришел, как. Вот этими, ‒ Игорь показал пальцем на потертый ботинок с рваной, вязаной на узлы шнуровкой.

‒ Троица эта… ‒ он огляделся в поисках разведчиков. ‒ О, а где они? А, неважно. В общем, наткнулся я на них в Огарке. Они там пытались втихаря сагитировать старосту присоединиться к новой банде, но, заразы, не раскрывали никаких деталей. Сказали только, что если кто-то не захочет воевать, то людям мирных профессий тоже всегда рады. Я случайно их подслушал, подумал и решил рискнуть ‒ чего терять? Сидеть в Огарке или ещё где, и ждать пока эти ублюдочные «волки» притащатся за мной ещё раз? Ну нет, думаю, первое апреля прошло, больше я так не лоханусь. Присоединился к ним и пришел сюда, а тут на тебе ‒ ты.