Заблудшая - страница 60
– Я долго не мог в себя прийти. Жил на работе, потом квартиру поменял. Я, видишь, так ее любил, что даже бездетность простил. Решил жить с ней в любом случае. А она пить стала. Так я и это терпел долго. Но когда уже совсем плохо стало, думал, может и правда это сделать, раз она каждый день подозревает меня в изменах. Да так и не смог.
Он выпрямился и посмотрел на молчаливо слушающую его Вику.
– А когда тебя увидел, то подумал, что Леночка моя вернулась. Очень она на тебя похожа – когда молодая была. А ты еще и ребенка потеряла. Так мне жаль стало, что решил, может быть, получится тебя полюбить, ведь вы почти одинаковые. Но…
Он замолчал и пожал плечами.
– Я, ведь, не она.
– Да, наверное, еще рано. Извини, что так вышло с этим поцелуем.
– Вы поможете мне, Евгений Владимирович? Я не претендую на вашу любовь. Я просто не хочу умирать.
– Это хорошее желание. Да, я помогу. Ты переберешься ко мне, я найму сиделку и некоторое время поживешь там. А потом выздоровеешь и подумаем, что делать дальше. А пока полежи, я подумаю, как перевезти тебя в квартиру.
– Евгений Владимирович, у меня нет времени лежать. Он может в любой момент прийти.
– Ты можешь самостоятельно передвигаться?
Вика поднялась на локтях. Если быть аккуратной, то ребра почти не болели. Она потихонечку встала с кровати. Прошлась по палате и снова легла.
– Вот видите? Вполне.
– Хорошо, я сегодня договорюсь, а завтра перевезем тебя. За одну ночь ничего не случится. Я предупрежу всех, чтобы к тебе никого не пускали. А телефон давай, я выброшу подальше от больницы.
Вика отдала телефон.
– Жаль, что я так и не узнаю, что случилось с Анатолием.
– Да, он очень беспокоился за тебя. Но ты не переживай. О себе надо думать. Ну все, до вечера.
Вика кивнула на прощание, и доктор скрылся за дверью.
Глава 42
«Надо достать одежду и свои вещи. Быть готовой слинять в любой момент. У меня уже болит живот и самые плохие предчувствия», – Вика присела на кровати, повернулась в разные стороны. Она смогла вполне сносно двигаться. Аккуратно и медленно пошла она на пост к медсестре. Попросила принести из гардероба верхнюю одежду и сумку, сказав, что могут приехать родные, и надо отдать им некоторые вещи. Медсестра принесла все достаточно быстро. Вика переоделась в джинсы и села на кровать. В груди начинало побаливать, но расслабляться нельзя.
В палату уже несколько часов никто не приходил, как будто Олеся и Евгений Владимирович забыли о своей подопечной. Вика заметно нервничала. За окном сгущались сумерки – осенью темнеет рано. Волнение нарастало. Вика пошла на пост – поинтересоваться, где доктор. И получила ответ, что тот давно закончил смену и ушел. Олеси тоже не было видно.
Совсем растерявшись, она постояла у окна в общем коридоре. Здесь хотя бы сновали люди, не было так одиноко. Больные медленно шаркали туда-сюда, медсестры бегали по делам. Вика села в кресло, включила телевизор. Она смотрела новости, абсолютно не слушая их. «Куда все подевались. Наобещали мне кучу хорошего и исчезли. Что происходит вообще?» – мысли, одна безнадежнее другой, лезли в голову. Опять она никому не нужна. Снова неоткуда ждать помощи.
Чем позже становилось, тем меньше пациентов и сотрудников оставалось в коридоре, все разошлись по своим палатам. Дежурная медсестра выключила телевизор и попросила Вику пойти спать, мол, надо соблюдать больничный режим. Вика кивнула и отправилась к себе.
Ложиться не хотелось. В душе царила глубокая и страшная тревога. Девушка подошла к окну. Темная ночь. Но больничный двор хорошо освещался. На стоянке была припаркована скорая помощь и черный внедорожник. Под ложечкой неприятно заныло. Вика до паники боялась больших черных машин. Она не видела так далеко и не различала марку, тем более глядя на крышу автомобиля.
Порывшись в кармане, девушка достала бумажку с адресом Олеси и решила, что пора уходить. Кто и что там думает о ее спасении, становилось уже не важно. Сам о себе не позаботишься – никто не позаботится. Она надела куртку, взяла сумку и вышла в коридор.
На посту никого не было. Вика тихонько вышла за дверь на лестничный пролет и стала спускаться вниз. Ходьба по ступенькам давалась тяжело и отзывалась болью в груди. Но она смело шагала дальше.