Забудь о комплексах как мужчина, будь счастлива как женщина - страница 4

В итоге я так и осталась с тетей на всю жизнь. Понятное дело, такой любви, какую она дарила мне, я ни от кого больше в своей жизни не видела. Благодаря ей я научилась любить сама. Это ценнее всего.

Она стала моим миром. Мы: две несчастные женщины, большая и маленькая, прильнули друг к другу всем существом. И это было счастье.

Однако вернемся к комплексам. Так вот. Тетя очень хотела, чтобы я называла ее мамой. А я не могла. У меня очень хорошая и очень ранняя память. Я помню некоторые эпизоды с момента появления на свет. И прекрасно помню свою мать. Слово «тетя» было мне гораздо дороже слова «мама». Но ей хотелось быть мамой. И вот, когда мы с ней ездили отдыхать, где нас не знали, она говорила, что я – ее дочка. А она, стало быть, мама. Я молчала, хотя, по моим представлениям, участвовала во лжи. Это было тяжело. Но я понимала, почему ей было это нужно, и не смела судить, осуждать. Я могла только жалеть. И жалела.

Мне было пятнадцать лет, когда на отдыхе я познакомилась с мальчиком, ставшим первой моей любовью. Мы были с тетей, которая, конечно, как всегда, сообщила всем, что она – моя мама. Его родители подружились с ней. Однажды я, не заметив, что мальчик приближается к нам, обратилась к тете так, как делала это дома, «тетя Таня».

– Так кто она тебе, мать или тетя? – спросил мальчик.

Даже сейчас я без ужаса не могу вспоминать этот эпизод. Я грубо ответила, что это не его дело.

Мы и после отдыха продолжали общаться. Моя любовь была взаимной. Но я знала, что никогда не смогу быть с ним. Ни как возлюбленная, ни как просто друг. Между нами стеной стояла ложь. И моих тогдашних сил не хватило на то, чтоб оказаться выше этой стены.

Посторонние люди, узнавая, что я живу с тетей, принимались бесцеремонно расспрашивать, почему так произошло. Самым распространенным вопросом был: «Тебя бросили родители?» Им казалось, что в этом вопросе нет ничего злого. Они просто сочувственно интересовались. Меня же этот вопрос бил в самое сердце.

Конечно, спасибо и этим добрым людям. Я научилась молчать и улыбаться. Не показывать нестерпимую боль. Это хорошая закалка. Она очень пригодилась мне в жизни. Но иногда… Иногда посещали меня мечты. Вот живу я с папой и мамой. И чувствую спиной тыл. Защиту. Силы не расходуются зря. Я могу, например, о чем-то попросить папу. О любой ерунде. Например, в кино пойти. Или чтоб он рассказал мне про свою юность. Но я тут же гнала от себя мечты, потому что боялась боли. И до сих пор – я не умею мечтать просто так. Я тут же осуществляю задуманное. Или – если это невозможно – прогоняю праздные мысли прочь.

Самое мучительное ощущение моей юности – чувство тотальной незащищенности. Наверное, так чувствуют себя сироты. Но я не имела права считать себя сиротой при живых родителях, хотя им и не было до меня дела. То есть теоретически они обо мне помнили. Навещали. Писали письма. Говорили о любви. Это, кстати, согревало. Но практически, как я уже во взрослом своем состоянии поняла, меня в их жизни не было совсем. Я была предметом. Пусть одушевленным, но задвинутым подальше.

По натуре я очень надежный, верный и честный человек. Но чтобы создать внутри себя иллюзию защищенности, придумала себе полноценную семью. То есть придумывать ничего не надо было, родители были вполне уважаемыми людьми. Только жили давным-давно не со мной, развелись, завели новые семьи и новых детей. Но в моей правде – мы жили вместе. Я была у них одна. Мы любили друг друга. И так далее и тому подобное. Мои студенческие друзья и подруги знать не знали, что живу я с тетей. Ее, естественно, я представляла как маму. Папа очень часто был в командировках. Такой – «капитан подводной лодки».