Забвенное - страница 8
Оглядываясь назад, Ри теперь понимала, что её безрассудное поведение стало тогда протестом против развода родителей. К счастью, ощущение от внезапной свободы и желание бунтовать прошли со временем, и теперь она стала чуть ли не полной своей противоположностью, не помня, когда в последний раз гуляла с друзьями, не говоря уже о свидании.
Ри свернула на дорогу к «Дубовой роще», хотя не имела ни малейшего намерения исследовать заброшенное кладбище ночью в одиночестве. Любопытство и глупость. По большей части, ей просто хотелось убедиться, что она сможет снова его найти.
Окружённая лесом с обеих сторон, она наклонилась вперёд и с тревогой всмотрелась в туманную темноту. Заметив просвет между деревьями слева от себя, она подъехала к обочине дороги и оставила двигатель на холостом ходу, пока осматривала окрестности. Да, вот оно. Она смогла найти потаённую тропу, которая вела ко входу. Ворот не разглядеть из-за темноты, но Ри помнила по прошлой экскурсии, что они на цепи. Не то чтобы замок был сильно сдерживающим фактором. Нужно всего лишь забраться на дуб и спрыгнуть с другой стороны.
«Здесь может кто-нибудь быть, — подумала она с дрожью. — Бродяга, к примеру, или серийный убийца, пришедший закопать жертву… Да что со мной?»
На секунду Ри была готова поклясться, что увидела нечто в клубящейся дымке перед фарами.
«Ничего. Просто тень. А, может, животное пробежало…»
«Ничего».
Ри включила передачу и поехала вперёд. Если что-то и скрывалось в тумане, оно уже ушло.
Она истерично рассмеялась.
— Призраков не бывает, как и магии.
Стоило ей сказать это вслух, как всплыло ещё одно воспоминание о другом дне на кладбище «Розовый холм».
— Эта девочка странная, — зловеще произнесла её бабушка, когда Ри рассказала ей об Амелии. — Её глаза могут заглянуть прямо в человеческую душу. У моей кузины Лулы были точно такие же. Знаешь, она родилась в водном мешке.
— В чём-чем?
— Это как кожный покров. Когда его разрывают, у детей иногда остаётся второе зрение.
— Что это?
— Это значит, что она видит то, что мы не видим, дитя.
— Ты про магию?
— Магию? Можно и так сказать…
Ри стряхнула наваждение и огляделась. Пока она предавалась воспоминаниям, окно покрылось инеем, а в салон прокрался сверхъестественный холод. Волосы на затылке встали дыбом, и ей не сразу хватило мужества, чтобы заставить себя оглянуться на заднее сиденье.
Конечно, она была одна, и Ри снова над собой посмеялась.
— Призраков не бывает.
Но ей пришлось произнести эту фразу ещё дважды, прежде чем в голос вернулась уверенность.
Хайден Прайст проверил детектор электромагнитного поля и нахмурился. Никаких колебаний. Вторая ночь на «Дубовой роще», а он смог поймать только секундное колебание, хотя коллега по Чарльстонскому институту изучения парапсихологии уверял, что заброшенное кладбище является горячей точкой паранормальной активности. Территория вокруг мавзолея Бедфорд — самого старинного памятника «Дубовой рощи» — якобы славилась своими призрачными сферами. Но Хайден ничего не обнаружил. Возможно, пришло время паковать вещи и отправляться в другое место.
По правде говоря, последние дни его вера в сверхъестественное была на последнем издыхании. За последние девять лет — с момента его шестнадцатилетия — Хайден баловался охотой за привидениями. Самой его «крупной» находкой стал неразличимый звук, похожий на рык, снятый на цифровой диктофон на одном сельском кладбище в Канзасе, которое местные окрестили одним из семи потерянных врат ада. Ничтожное доказательство всех его усилий, но у доктора Руперта Шоу, основателя института, местного гуру и человека за занавесом, была любимая поговорка: «Парапсихология не для слабонервных и нетерпеливых».
Несколько помех едва оправдывали ожидания. Из десятков случаев, который институт исследовал каждый год, лишь горстка оставалась без логического или научного объяснения. Но этой горстки хватало, чтобы не терять надежды.
«Возможно, исследования превратились в привычку», — подумал Хайден. Во всяком случае от одиноких прогулок по кладбищу гораздо больше пользы, чем от сеансов групповой терапии, на которые его потащили родители после самоубийства брата. Хайдену не нужен был психиатр — ни тогда, ни сейчас — ведь он знал, что не виноват в смерти Джейкоба. Его брат был давно болен. Шизофрения в детском возрасте редкость, но Джейкобу поставили диагноз в восемь лет. Даже несмотря на лекарства, голоса и видения неуклонно становились сильнее, пока в один ужасный день один из таких голосов не велел ему повеситься на дверце шкафа.