Забытая деревня. Четыре года в Сибири - страница 2

Еще раз я оглядываюсь по сторонам. Встаю на ноги, глубокий вдох, бегу!

Я никогда еще так не бегал на спортивной площадке.

Я не пробежал и сотни метров, как услышал за спиной беспорядочное рычание. «Стой... стой... стой!» Слышны несколько беспорядочных выстрелов, пули со свистом проносятся мимо меня. Я бегу, бегу со всей силы дальше и ­уже ликую, так как с абсолютной надежностью могу предположить, что у патруля нет такой жесткой выносливости в беге, как у моего молодого, натренированного тела.

Земля становится неровной, я перескакиваю через несколько ям, спотыкаюсь, падаю, вскакиваю, бегу дальше...

Внезапно безумная боль, и я падаю на землю... Моя нога тяжела как огромная свинцовая гиря... Я попал в капкан!

Изо всех сил я пытаюсь раздвинуть проклятое железо, но это мне не удается. Я стискиваю зубы, снова вскакиваю, хромаю дальше еще несколько шагов. Первые стражники подбегают ко мне. И вот они тут. Какое счастье – они без оружия! Сильные удары, кровь брызжет мне на лицо, солдаты валятся на землю. Забывая боль, я хромаю дальше, все дальше, быстро, как только могу, мне остается уже немного.

Уже подбегает подкрепление! Роем они окружают меня. Как молодые, нерасторопные медведи они бросаются на меня. Все мои навыки в боксе, длительная тренировка в дзюдо не принесли мне пользы; мужчины повисли у меня на ногах и руках. Почти на голову выше моих врагов, я еще раз бросаю взгляд на границу, на свободу. Я еще раз стряхиваю человеческие тела с себя, они явно устали от непривычного бега, мои удары кулаком и защитные приемы снова сбивают с ног некоторых, я вижу их невооруженные, размахивающие руки, а потом... винтовочный приклад...

Глухая, парализующая боль в затылке...

Я теряю сознание...

В маленькой, окрашенной в светлый цвет комнате, я проснулся на нарах, связанный по рукам и ногам. Моя голова была тяжела как свинец, я не мог ясно думать; мне казалось, как будто я все еще окружен туманом, и мне все еще представлялись вдали белые пограничные знаки. В комнате на лавке сидело двое вооруженных часовых, пытавшихся попеременно бороться с зеванием. Воздух пах свежевыпеченным ржаным хлебом.

Я снова потерял сознание.

Когда я проснулся во второй раз, зевающих караульных сменили двое других, и очень бдительных, так как стоило лишь мне приоткрыть глаза, как они развязали меня, принесли воду для умывания и огромную порцию гречневой каши с маслом. Моя рубашка превратилась в кровавый лоскут, мои брюки были также разорваны, мое лицо опухло, и все тело было измучено.

Моей первой и единственной ясной мыслью было: теперь ты обречен на смерть! Я питал лишь слабую надежду только на мои отношения с высокопоставленными русскими чиновниками, среди них у меня было много друзей.

Штыки передо мной, штыки за мной, так меня вводят в канцелярию. В стороне стоит большой стол, заваленный папками, за ним двое неряшливых писарей, которые таращат на меня глаза. Полковник, за ним еще полудюжина офицеров, вступают в канцелярию с величественным достоинством. Писари как по команде уткнулись носами в свои папки, в то время как офицеры теперь осматривают меня с любопытством и шепчут друг с другом. Снова раскрывается дверь. Внезапно офицеры замолкают.

Входит маленький, широкоплечий господин с умными чертами лица и в элегантном костюме и подходит прямо ко мне, не обращая внимания на присутствующих. Он глубоко и серьезно глядит мне в глаза. Я, как военный, выпрямляюсь по стойке «смирно», но он машет рукой.

«Я знаю, кто вы такой и как вас зовут». Мужчина краткими фразами перечисляет события и этапы моего бегства мне в кратких предложениях. Я подтверждаю правильность его сведений.

- Была ли единственной причиной вашего бегства любовь к вашему немецкому отечеству и ваше осознание своего долга?

 – Да.

Мужчина просит принести ему мои разорванные вещи, все точно исследует, даже желтые летние полуботинки разбираются на самые маленькие части.

Ничего не найдено.

- Служили ли вы в немецкой армии? – задает он следующий вопрос.

- Да.

-Звание?

- Лейтенант резерва.

- Вы служите в немецкой разведке?

- Нет.

- Поддерживаете ли вы отношения с немецкими военными?