Забытая мелодия - страница 26

Ровесники вечно дразнили Грега за излишнюю собранность и аккуратность, а он не обращал на них внимания и всегда коротко подстригал свои светло-каштановые волосы.

— Разве будут люди доверять нечесаному, неопрятному доктору? — спрашивал он серьезно, и только во взгляде его голубых глаз таилась насмешка. — И потом, если закрыть уши, будет неудобно пользоваться стетоскопом.

Когда они встретились, Викки было двадцать и она училась на втором курсе факультета журналистики Сиракузского университета. Грег был второй год в ординатуре. Очень серьезный, очень положительный и самоуверенный немолодой мужчина, он не произвел на нее большого впечатления при первой встрече.

— Почему вы решили взять интервью именно у меня? — спросил Грег.

— Я вас не выбирала. Так вышло. Нам всем дали задание сделать интервью с начинающим врачом.

— Отлично. Давайте поднимемся в галерею. Вы можете задавать мне вопросы, пока я наблюдаю за операцией на мочевом пузыре.

К большому огорчению Грега, она высидела операцию до конца, не отводила глаз и не боялась. Но через час, когда Грег разрезал сосиску и полил ее кетчупом, она, теряя сознание, чуть не уронила голову в тарелку с супом.

Викки и сама не знала, как и почему продолжилась их дружба. У них было много общего: у обоих большие дружные семьи, оба работали, чтобы иметь возможность получить университетское образование. Долгое время Викки относилась к Грегу как к старшему брату — поддразнивала его, делилась своими секретами, часто спорила с ним. Они переписывались и встречались во время летних каникул, и постепенно их дружба переросла в пылкую преданную любовь.

Грег стал ординатором и поселился в Нью-Йорке, а Викки сумела найти работу в Нью-Хейвене на небольшой телестудии, готовившей образовательные программы. Она жила дома, откладывала большую часть жалованья на заветную свадьбу и проводила все свободное время с Грегом.

Любовь к Грегу сделала ее другим человеком. Прежние робость и задумчивость сменились энергией и волей, направленными на то, чтобы добиться успеха и счастливого будущего вместе с Грегом. Будущее — какое прекрасное… и ненадежное слово!

Викки отбросила мысли о прошлом, чтобы подумать о настоящем. Она наморщила лоб. До сих пор она не осознавала того, что последние три года старалась жить одним днем. Вернее, вначале одной минутой, затем одним часом и только через какое-то время притерпелась к ежедневной рутине — работа с утра до вечера, и даже по ночам — сны о работе.

За последнюю неделю все изменилось. Ее мысли были теперь заняты мужчиной утром, днем и вечером, и Викки вовсе не нужно было дожидаться ночи, чтобы мечтать о нем. Она видела перед глазами его черты, ей казалось, что она ощущает на губах вкус его губ, ноздри ей щекотал терпкий запах его одеколона.

Склонная всегда скорее сидеть и ждать, что будет, Викки сейчас получала удовольствие от того, что шла в наступление. Она вела себя так, словно для нее не существовало неписаных правил морали. Пять дней она как могла старалась поддразнить и завлечь Дэна, а в итоге только измучила себя.

Дэн Фолкнер завладел ее чувствами. Дело было вовсе не в том, что Викки был нужен мужчина. Ни одна из встреч, что были у нее после Грега, не взволновала ее всерьез. Она многое испробовала, но теперь точно знала, чего хочет… а вернее — чего не хочет. У Дэниэла Уэбстера Фолкнера было больше плюсов, чем минусов. К тому же они удачно дополняли друг друга: он обладал внутренней энергией, которой недоставало ей.

Викки нравились сдержанность Дэна, его чувство юмора, целеустремленность. За неделю она в полной мере сумела оценить эти его качества: как ни морочила она ему голову, он ни на минуту не забывал о том, что должен взять у нее интервью. Викки вспомнила о еще одном их ланче на скорую руку, когда он, положив перед ней доклад Пенсильванского института по изучению средств массовой информации, посвященный дневным телепрограммам, сказал:

— Давайте поговорим об этом.

Викки положила на тарелку сандвич с тунцом и улыбнулась.

— А-а, об этой исследовательской группе, которая подсчитывает количество поцелуев, прикосновений, соитий, насилий и гомосексуалистов, упомянутых или показанных в дневное время, — заметила она с насмешкой. — У них, должно быть, получилась потрясающая научная работа! Так и вижу их сидящими перед четырьмя экранами и щелкающими калькуляторами.