Забытые острова - страница 36
Утром, пока не поднялось высоко над горизонтом солнце, кое-где из норок показались малыши. Каждый из них, побегав вблизи своего дома и, видимо, приняв солнечную ванну, возвращался и прогревался в верхней части норки, вблизи входа.
В пробирке, куда я поместил несколько мокриц, мои пленницы быстро опорожнили кишечник, выделили плоские цилиндрики из земли. Таким способом, тяжким, с нашей, человеческой точки зрения, они, поедая землю и вынося ее наружу, строили свое жилище. Подобно дождевым червям громадная армия пустынных мокриц пропускала через свой кишечник массу почвы, одновременно разрыхляя ее и обогащая органическими веществами.
Сколько хлопот с нашей новой резиновой надувной лодкой «Пеликан»! Она тяжела, объемиста, но отзывы о ней самые похвальные: и устойчива, и работает с подвесным мотором, и Балхаш с его капризной погодой, неожиданными ветрами и штормами якобы ей не опасен. Судя по всему, наша байдарочка, движимая мускульной силой, ей во многом уступает.
Плоская лепешка на воде, которую легко и игриво болтают волны во все стороны, — таково первое ощущение от нашего нового суденышка. Старенький наш моторчик бормочет шумливо и с перебоями. Ветер свеж, и, если двигатель заглохнет, унесет нас в открытое озеро… Как добраться обратно? Коротенькими маленькими веслами не управиться.
Лодку болтает с боку на бок, иногда подбрасывает кверху, и тогда она со шлепком плюхается широким дном о воду. Брызгами залило одежду, небольшая лужа скопилась на дне. Но, слава богу, остров все ближе, мы причаливаем к его подветренной стороне. Здесь такая благодать, так тиха и спокойна вода и нет волн с белыми гребешками.
На острове хорошо! Нет следов ни домашних животных, ни человека. Чистые травы растут вдоль самого берега. В куртинке цветущего шиповника тихо реет густая стайка стрекоз-стрелок. Изумрудно-зеленые самчики такие нарядные по сравнению со своими скромно окрашенными охристо-зелеными подругами. Жужжат пчелы в белых зарослях толстолистного клоповника, от его мелких беленьких цветов исходит нежнейший аромат.
Наш фокстерьер первым выскочил на берег, забрался на вершину крутых скал. Оттуда раздаются громкие и тоскливые крики. Я спешу наверх и вижу пустынного кулика — авдотку. С полураскрытыми крыльями она бежит впереди собаки. Фокстерьер умен, знает — птиц трогать нельзя, да и нет смысла за ними гоняться, все равно поднимутся в воздух, оглядывается на меня, садится, не переставая наблюдать за незнакомкой.
Из сухой и коричневой травы вылетает другая авдотка. Обе планируют и в панике мечутся по траве, оглашая воздух тоскливыми громкими криками. С обрывистых скал поднялись несколько галок и затеяли гвалт, летая над нами.
Остров небольшой, слегка вытянутый, около трехсот метров длиной. Его поверхность с нетолстым слоем светлой почвы поросла низенькими пустынными злаками, красуются синие головки чеснока. В выгоревшей от летнего зноя траве скачет множество кобылок, среди них нет ни одной бескрылой. Между камнями по берегу, поближе к влаге, перебегают из убежища в убежище черные сверчки, всюду раздаются их короткие и отрывистые дневные трели.
В одном месте под землею прогулялся слепушонок и выкинул на поверхность цепочку холмиков светлой земли, перемешанной со щебнем. Здесь он недолго жил, не много для него нашлось поживы среди каменистой почвы. И вскоре он покинул остров. Но как слепушонок сюда попал и как отсюда выбрался? Почти безглазый, с короткими ножками, он, оказывается, способен совершать кочевки, не останавливаясь перед водными преградами, повинуясь могучему инстинкту расселения. В наших представлениях слепушонок — исконный подземник, не способный жить нигде, кроме своих темных хором. Зоологи со свойственным ученым скептицизмом тому, что я сказал, пожалуй, не поверят. Но факты упрямы: на острове оставлена только одинокая цепочка следов этого жителя.
Принимаюсь переворачивать камни и всюду вижу полусонных крохотных темно-серых ящериц-гологлазов. Их очень много, но у каждой свое собственное укрытие, свой дом, свой камень. Видимо, так полагается. Впрочем, одиночества не выдерживают даже самые отчаянные отшельники, когда дело касается продолжения рода. Один раз я застаю двух ящериц, самца и самку, а потом нахожу и счастливую обладательницу двух крохотных белых яичек.