Забытый легион - страница 10

– Мы, всадники, самые могущественные люди в самой сильной стране мира. Плебс это хорошо усвоил. Уважение гораздо лучше помогает управлять, нежели страх.

Другие закивали, но рыжий нахмурился.

– А тут поблизости нет ничего получше? – слегка понизив голос, спросил Авфидий. – Это же настоящая дыра!

Многие повернулись к Целию, объявившему себя знатоком борделей.

– Есть места, где конская моча и публика получше, чем здесь, но мы зашли сюда только по дороге в Лупанарий, – ответил Целий, довольный тем, что снова оказался в центре внимания. Он допил чашу. – Давайте посидим еще немного. А потом зададим жару светловолосым шлюхам!

Все кивнули, за исключением стройного.

– Лично я отсюда возвращаюсь домой.

– Что? Ты нас бросаешь? – Толстый всадник наполнил чашу приятеля и толкнул ее к нему, пролив вино.

– Мне нужно подготовиться к завтрашнему выступлению в Сенате.

– После ночи в седле гениальность потечет из тебя, словно моча! – Авфидий сделал неприличный жест, заставив всех расхохотаться.

– Друг мой, в следующем году я хочу стать квестором. Такая должность с неба не падает. – В качестве младшего магистрата стройный получил бы возможность познакомиться со сложностями римского законодательства, а то и распоряжаться частью общественной казны. Это позволило бы ему накопить ценный политический опыт, без которого невозможно подняться на следующую ступеньку и стать претором.

– Во имя яиц Юпитера! Неужели тебе не хочется повеселиться? – насмешливо спросил Целий, знавший, что без сильной поддержки человека на такой пост не изберут.

– Этот человек прав, – признал Авфидий. – У магистратов редко бывают свободные вечера.

– Я знаю.

– Тогда оставайся с нами!

– Предпочитаю служить республике. А вы можете грешить хоть всю ночь.

– Ты тут не единственный, у кого есть общественные обязанности.

– Прошу прощения, – быстро произнес стройный. – Я никого не хотел обидеть.

– Серьезно? – Целий стиснул край стола так, что побелели костяшки. – Ты пока еще не квестор, а такой же всадник, как и мы! Наглый выскочка!

Стройный смерил его ледяным взглядом.

– Пойдем, Целий! – вмешался Авфидий. – Чем скорее шлюха охладит твою голову, тем лучше.

Рыжий заставил себя улыбнуться.

Но взгляд стройного остался каменным.

– Целию нужно охладить не голову, а яйца!

Большинство рассмеялось шутке.

Эквиты продолжали пить, но атмосфера товарищества уже рассеялась. Беседа увяла, однако это было заметно только тем, кто сидел за столом.

– Ну что, теперь в Лупанарий? – допив чашу, спросил Авфидий.

Ему ответили одобрительными возгласами.

Вслед за Целием компания вышла на пыльную, испещренную следами колес улицу. В нескольких шагах от двери неподвижно лежали два тела.

Целий пнул ближайшего ногой в живот:

– Вот тебе на память!

Стройный неодобрительно поджал губы.

Не успели они сделать несколько шагов, как Целий в полутьме столкнулся с девушкой. Та упала наземь, корзина с мясом и овощами отлетела в сторону.

Когда девушка поднялась, по светлому браслету на запястье Целий понял, что перед ним рабыня, и влепил ей пощечину.

– Смотри, куда идешь, неуклюжая сука!

Девушка вскрикнула и снова упала в пыль. Ее поношенная туника задралась, обнажив красивые длинные ноги.

– Целий, она не сделала тебе ничего плохого, – помогая ей встать, сказал Авфидий.

Девушка была лет семнадцати, очень хорошенькая, темноволосая и голубоглазая. Смущенная присутствием нобилей, она благодарно кивнула.

– Прости, господин, – пробормотала она и хотела уйти.

Но Целию этого было мало. Заметив красоту рабыни, он разорвал ее легкую шерстяную тунику до талии и уставился на упругие обнаженные груди. Девушка вскрикнула от стыда и ужаса, но Целий, в котором закипела кровь, полностью сорвал платье с ее плеч.

Рабыня попятилась, но двое спутников Целия уже перекрыли ей путь к отступлению. Телохранители, понявшие, что их помощь не потребуется, отступили в тень. Помочь одинокой рабыне было некому. От заката до рассвета улицы Рима принадлежали преступникам. Только глупец выходил на улицу без охраны. Или раб, посланный с поручением.

– Господин, прошу тебя… – Голос девушки дрогнул. – Я не хотела ничего плохого…