Зачем ловеласу жениться - страница 3
— Тоби, не смей! — Люси впилась ему ногтем в руку. — Ведь я несколько месяцев готовилась к этому вечеру…
Танец разлучил их с Люси еще до того, как Тоби успел ей ответить. А затем леди в зеленых шелках улыбнулась, и Тоби вдруг почувствовал, что не смог бы произнести ни слова, даже если бы очень постарался. Ее улыбка была само совершенство, а полные чувственные губы, казалось, были созданы для поцелуев… Да-да, эти чудесные губы так и напрашивались на поцелуй.
В этой улыбке был только один недостаток — она предназначалась не ему, а ублюдку Грейсону. Тоби с трудом удержался, чтобы не сделать мерзавцу подножку в тот момент, когда он приближался, собираясь взять черноволосую красотку за руки. Идея с подножкой, возможно, и подкупала своей простотой, но Тоби решил, что отомстит более элегантно. И конечно же, никаких дуэлей, никаких обвинений на публике. Ведь в Библии сказано: «Око за око, зуб за зуб». А в данном случае — женщина за женщину.
Когда танец снова свел их, Тоби привлек к себе свою темноволосую искусительницу, так что зеленый шелк ее платья скользнул по его ногам. Сжав ее руку за секунду того, как танец в очередной раз их разлучил, он тихо прошептал:
— Я должен открыть вам тайну…
В следующее мгновение Грейсон бросил на него неприязненный взгляд, и Тоби мысленно рассмеялся — пока что все выходило так, как он задумал.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем танец вновь их соединил. И в тот же миг Тоби почувствовал необыкновенное облегчение — словно для того, чтобы вернуться к даме сердца, он скакал до Святой земли, а потом обратно. И действительно, легкомысленный рил вдруг превратился для него в нечто вроде крестового похода — миссию чрезвычайно важную и даже священную. Пристально глядя в глаза красавицы, Тоби проговорил:
— Меня влечет к вам… Я не свожу с вас глаз весь вечер… Вы околдовали меня…
«Он лжет, конечно же, лжет…» — говорила себе Изабель Грейсон, возвращаясь на свое место в линии. Сердце ее гулко колотилось, но она все же осмелилась бросить взгляд в сторону джентльмена, с которым только что танцевала. Он смотрел на нее все так же пристально, и девушка, густо покраснев, отвела глаза.
«Меня влечет к вам… — сказал он. — Я не свожу с вас глаз весь вечер…»
Ложь, ложь, ложь! Не может быть, чтобы он следил за ней весь вечер. Если бы это было так, она, Бел, непременно бы это заметила, поскольку сама только и делала, что таращилась на него.
Да и как она могла на него не смотреть? Ведь он был самым красивым мужчиной из всех, которых ей когда-либо довелось видеть. Казалось, этот мужчина был само совершенство: скульптурный профиль, светло-каштановые волосы с золотистыми прядями и уверенность во всех движениях. Более того, элегантность во всем.
Бел наблюдала за ним с того момента, как он появился в зале. Но даже в те моменты, когда ей приходилось отрывать от него взгляд, она ощущала его присутствие. Когда же он к ней приближался, по телу ее словно пробегала дрожь. И вот теперь этот танец… Танец, его дерзкие взгляды и тихий шепот. «Вы околдовали меня…» — прошептал он.
Все тело ее как будто заныло от запретного желания.
Но ведь это настоящая катастрофа! Она не хотела испытывать желание. Она вообще ничего не хотела чувствовать. Любая другая юная леди могла бы об этом только мечтать. Мечтать о божественно прекрасном джентльмене… Да, любая другая, но не она. Потому что она, Бел, приехала на этот бал с одной лишь целью — выбрать себе мужа из числа лордов. Причем выбор ее должен быть исключительно рациональным, поэтому она твердо решила подавлять в себе все капризные прихоти чувств и, конечно же, греховные томления. Но вот сейчас… Сейчас она явно испытывала желание, от которого бросало то в жар, то в холод и от которого кружилась голова. Эти ощущения были определенно греховными. И необычайно волнующими.
Когда красивый джентльмен в очередной раз проскользнул мимо нее, она оступилась и сделала неверный шаг.
Брат бросил на нее озабоченный взгляд и прошептал:
— Будь внимательнее, Бел. — Грей усмехнулся и добавил: — Впрочем, не смущайся, я сам еще только разучиваю этот глупейший танец. Боюсь, что если перестану считать про себя, то совсем запутаюсь.