Зачем учить математику - страница 10
Но всё напрасно. Надежда Павловна уже некоторое время не вела урок, а стояла со странной улыбкой над Тихоновом, глядя на его взъерошенный затылок, и молча ждала, пока он завершит. Едва он поставил точку под последней строфой, она спросила:
– Лёша, ты закончил?
– Да, вроде, – растерянно ответил он, поднимая голову и медленно соображая, что к чему.
– Отлично! В таком случае, я на досуге почитаю! – И Надежда Павловна лёгким движением выхватила тетрадь.
Сзади раздался тихий смех Титяева. Денисов развел руками – типа, мы же тебя предупреждали! Массажин похлопал его между лопаток, как бы ободряя.
Остаток урока Тихонов провёл с чувством случившейся катастрофы.
Физра
Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос. Розовое утро освежило своим дыханием бульвар, не успевший пока пропахнуть выхлопными газами. В такое утро чувствуешь, что мир вдруг родился заново и не всё ещё потеряно. Хочется стоять под набухающими весенними соками кронами, вбирать глубоко воздух, смотреть на синеющее небо и потихоньку таять в пространстве, до тех пор, пока ты не станешь достаточно лёгким, чтобы, как облако, улететь в синее небо.
Но даже такое прекрасное утро испорчено, если первый урок – физкультура на свежем воздухе. В этом случае оно не в радость, и все его красоты выглядят жестокой насмешкой. Так, приговорённому к смерти, которого ведут уже на эшафот, какое дело до великолепия окружающего пейзажа? Сидящему на электрическом стуле стоит ли показывать в последние минуты «Нэшэнл Джиографик»? Нет, едва ли, не до того им накануне смерти! Вот о чём размышлял Тихонов, стоя с другими на бульваре и поёживаясь от холода.
Физрук Юрий Петрович решил в связи с приходом весны устроить кросс на бульваре рядом со школой – почему-то только для мужской части класса. Видя, что парни мёрзнут, стоя в спортивной форме, он резко крикнул:
– Скоро согреетесь! – и заржал.
Юрий Петрович, скала, великан, жирный и могучий! Казалось, что он затмевает собой небо, так высок и обширен он был, и тонкий скрипучий голос никак не вязался с его внешностью. Тихонов ощущал себя травинкой рядом с ним, ничтожным муравьем и старался не стоять на его дороге, чтобы не быть случайно покалеченным.
Боялся он физрука не зря. Юрий Петрович служил в Чечне и принимал участие в боевых действиях. Видимо, условия службы так повлияли на него, что он вернулся одичавшим и наполовину съехавшим. В каком-то смысле служба для него не закончилась, потому что армейский стиль жизни он старался привносить и на занятия физкультурой.
Пока Юрий Петрович матерно болтал с кем-то по мобильному, Тихонов, Денисов, и Рыбенко занялись поиском длинных окурков, чтобы скоротать время. Сам Денисов не хотел курить, но помогал искать.
– О, смотри, какой годный бычок в мусорке лежит! – заметил Рыбенко.
– Да, но он весь мокрый, заплёванный.
– Ну и что! Он высохнет, если закурить!
– Вот и кури, а я нормальный поищу.
Тихонову повезло – вскоре он обнаружил у бордюра приличной длины тонкий окурок с жирными следами помады на фильтре. Приятно было осознавать, что сигарету курил не какой-то противный слюнявый мужик, а молодая красивая женщина!
– С чего ты взял, – сказал Денисов, – может, её курил напомаженный парень.
– Вряд ли, – авторитетно заявил Тихонов, хотя и не знал, почему вряд ли.
Встав за деревом, чтобы укрыться от прохожих и ветра, он закурил. Дым обжёг непривычные лёгкие, и он закашлялся. В тот же миг по телу разлилась приятная слабость и закружилась голова. Чтобы не упасть, он обнял ствол и прижался к нему лбом.
– Кайф, – прошептал он.
– О, смотри, я ещё нашёл, – закричал Денисов, поднимая над головой почти целую сигарету.
И тут, словно шквал примчался, словно внезапное цунами обрушилось на берег или землетрясение перевернуло всё вверх дном – Тихонов не смог сразу понять, что происходит. Огромная тень возникла перед ними, сопровождаемая рёвом, и в следующее мгновение Денисов отлетел метра на три и грохнулся на газон.
– Что, совсем охренели – курить здесь? – закричал Юрий Петрович. Да это был он, и это он, налетев, отвесил Денисову мощнейший подзатыльник.