Задорная мандаринка - страница 20

– Спасибо, – шепчу сдавленным голосом. Не буду изображать напускное веселье, надоело, пусть знает, как он, и подобные ему, трехногие, сломили меня. Может совесть взыграет и он, наконец, отстанет от меня?

– Мандаринка… – тепло говорит он. С сочувствием, отчего мое сердце неприятно сжимается, а слезные потоки снова грозятся выпустить реки воды.

– Зачем ты сделал это? – спрашиваю твердо, пресекая любую жалость к себе, ненавижу это.

– Что именно? Почему подвёз тебя или почему ударил того упыря?

– Последнее, – стараюсь не смотреть на него.

– Потому что нельзя такое говорить девушке. Особенно красивой!

– Пф! – фыркаю я, – как будто сам лучше!!!

– Не понял… – недоумевает скот.

– Что за игры Вы устраиваете, Илья Геннадьевич?  Зачем постоянно меня унижать? Это какие-то извращённые фантазии? Вам нравится, когда людям плохо?

– Так, я окончательно перестал что-либо понимать, – Илья разворачивается ко мне туловищем, насколько это возможно в тесном салоне его машины и картинно приподнимает бровь. Ох уж эта его бровь!

– Да все ты прекрасно понимаешь! – в гневе перехожу на "ты". – Зачем было устраивать этот цирк на обеде? Я, итак, знаю, что не фотомодель, и до Кононовой твоей любимой мне как до Сатурна! Но зачем притаскивать мне диетическую еду, насмехаясь, а? Вот скажи, мне, скажи, я жажду понять твои мотивы! – предательские гневные слезы все-таки выкатываются, грозя перерасти в новый приступ истерики.

– Боже, что за извращённый мозг в этой хорошенькой голове? Может, не стоило перекрашиваться? Хотя бы было оправдание твоим глупым выводам! – говорит насмешливо, отчего из меня вырывается громкое рыдание, и я прячу лицо в ладонях.

– Мандаринка, – касается моих ладоней, пытается отнять их от лица. – Послушай меня, Мандаринка! Я вообще ничего такого не имел в виду! Просто накормить тебя хотел, думал ты злая такая из-за того, что не ешь ничего. Мне твои коллеги сказали, ты на одних мандаринах сидишь. Я просто хотел угодить…

Я прислушиваюсь к его словам, но смысл до меня доходит не сразу. В смысле, угодить? Убираю ладони и внимательно смотрю на него опухшими глазами. Ну и видок у меня сейчас, наверно. Но, ничего, мне же не замуж за него выходить, пусть знает, как реальные девушки выглядят!

– Серьезно? – спрашиваю на грани слышимости.

– Ну да, ты напридумывала, конечно. У тебя фантазия – самое место в маркетинге работать! – усмехается он. А я вспоминаю, что мне повышение теперь не светит и снова начинаю всхлипывать.

– Господи, ну сейчас-то я что не так сказал?

– Мне… я… – продолжаю всхлипывать. – Я презу… провалила.

– Глупости! Ты была лучшей, тебе завтра придет письмо с приглашением на третий этап собеседований. Уж поверь, мы за тот день и на своих насмотрелись, и на кандидатов со стороны. Всем до твоих идей, как до Китая! – жарко убеждает меня Хромов.

– Но я слышала…  Ты сказал: да это же просто…

– Крышесносно! Я сказал: крышесносно! Боже, женщина, у тебя все такие в семье, или ты одна мастер по додумыванию? – смеется надо мной, но беззлобно, по-доброму, и я начинаю улыбаться.

– Нет, это все планеты виноваты! Я такая одна, неповторимая.

– Это точно, – произносит тихо и замолкает. Смотрит на меня пронзительно, до самой души пробираясь.

А вокруг нас накаляется атмосфера. Градусы повышаются, воздух электризуется, нас притягивает друг к другу, словно магнит. И вот, всего минуту назад я рыдала, ненавидя мужчин, а сейчас сгораю в объятиях не лучшего из их представителей, но как же хорошо касаться его, как удивительно правильно. Наши губы встречаются, и дальше начинается магия.

Илья

Мягкая, теплая, сладкая. Настоящая мандаринка. Умопомрачительно ласковая, головокружительно нежная. Поймал ее, взял в плен своих рук, поцелуев, дыхания. Не отпущу. Пусть потоп, смерч, землетрясение – не выпущу ее, не остановлюсь.

Перетягиваю податливое тело к себе на колени, отодвигаю кресло назад, избавляюсь от дурацкого пуховика. Она такая сексуальная! Кажется, меня сейчас разорвет на части. Ее изгибы, по которым я путешествую ладонями, – идеальны. Ее губы – пухлые, сладкие – само совершенство. Прокладываю дорожку из поцелуев по ее щеке, с трепетом собирая солёную влагу недавних слез, достигаю чувствительного места за ушком и ловлю дикий кайф от ее стонов.