Задорнов Михаил. Аплодируем стоя - страница 16
-то рукописи.
На женщину смотреть без вожделенья
Я не могу, и, если выйдет срок
Однажды, вдруг привычного томленья
Не ощутить – я сам спущу курок.
Мне очень понравилось. Это так соответствовало моему настроению! Кто-то очень умный написал эти строчки, подумал я. Перевернул страницу, другую, третью, прежде чем догадался, что этим «умником», оказывается, был мой друг Марк Дубовский. Эти чудесные, хотя и поэтические строчки принадлежали ему! Честно говоря, я от него такого не ожидал. Я думал, в его книге будет множество злобных эпиграмм, обличительных фельетонов, а тут – стихи! Порой всерьёз, и о себе, и о душе… Я всегда замечал, что талантливым людям маловато бывает того, чем они занимаются. Душе моего друга стало тесно в рамках его личного «моря смеха». С этим, в первую очередь, я его и поздравляю. Поздравляю и с удачной и неожиданной книгой. Оказывается, в душе Марк Дубовский не сатирик, и не артист, а поэт. И вот только теперь, осознав и осмыслив, я желаю этой книге успеш ного плавания не только по «MORЮ SMEHA», но и в океане её читателей!
Да, чуть не забыл. Предупреждаю, следующие строки написаны не о нашей с ним дружбе.
На собственных друзей не привыкать
Нам возводить напраслину – нам нужно
Заранее хоть как-то оправдать
В душе непостоянство нашей дружбы.
И подпись:
МИХАИЛ ЗАДОРНОВ
Как Задорнов сам от смеха упал
Июль 1998 года. Задорнову – 50. Москва. Театр эстрады. Переаншлаг.
Как друг из Латвии выступил со своим номером - поздравлением и я. Потрясающая модель девушки – в два метра ростом – вручила мне цветы. Посмотрев наверх, осознаю, что о поцеловать в щёчку мечтать не приходится. Не нагибаясь, целую девушке ручку, потом под эту самую ручку беру, подвожу к микрофону, и мне удаётся экспромт, после которого Задорнов, заливаясь хохотом, валится в своё юбилярское кресло.
Представьте себе видеоряд: высоченная красавица, где - то на уровне её подмышки – я, и такой текст: «Друзья! Сегодня, здесь, благодаря этой прекрасной русской девушке, я ещё больше осознал, насколько мы, латыши, маленький народ!»
* * *
Тот вечер запомнился очень тёплым и светлым настроением, Михаил Николаевич был на высоте: задорно смеялся, вручал гостям подарки, ходил на руках, садился на шпагат. Когда зазвучала финальная песня, не поверилось, что время умеет летать так быстро. На финал я переделал «под Мишу» известные слова, и, когда все на сцене пели, у многих текли слёзы – Задорнова трудно не любить.
Ты весь день сегодня с нами вместе,
Молодой, задорный, озорной,
И звучит тебе в подарок песня
От друзей, наш Мишка дорогой!
Мишка, Мишка, твои шутки, Мишка,
Помогают в жизни суетной,
Ты и сам смеёшься как мальчишка –
Ласковый, хороший и простой!
Тот вечер запомнился очень тёплым и светлым настроением, Михаил Николаевич был на высоте: задорно смеялся, вручал гостям подарки, ходил на руках, садился на шпагат
Припев:
Мишка, Мишка, где твоя улыбка,
Полная Задорнова огня?
С возрастом какая - то ошибка,
Кажется, случилась у тебя!
И переход на олимпийскую прощальную:
В шумном зале становится тише,
Завершается «Неюбилей»,
Здесь, на наших глазах, мальчик Миша
Стал сегодня немного взрослей.
Но со сцены друзья
Обещают всем, кто с нами,
Мишку юным сберечь,
До свиданья, до новых встреч!
«Мерседес» – в студию!
Отметили мы «Неюбилей» Задорнова и в Юрмале, на самой что ни на есть родине сатирика. Когда Миша рождался, роддом находился рядом с концертным залом «Дзинтари», где и прошло чествование «неюбиляра». Две недели перед концертом мы ездили на уроки к известному латвийскому иллюзионисту Геннадию Пальчевскому. Было много интересных придумок. Мы с Мишей устроили пикировку шутками – где смешнее живётся, в России или Латвии, а потом Задорнов заблистал на сцене в новом амплуа: менял костюмы, играл с огнём, втыкал мне в голову ножи и вилки. Выступление самого Пальчевского таког о зрительского восторга уже не вызвало.
* * *
Один фокус придумал и я.
Из зала на сцену был вызван обычный зритель. Девушка - ассистентка вынесла на подушечке ножницы, которыми Миша тут же отхватил у мужчины полгалстука. Потом поднял упавшую на пол половинку, приложил её к месту отреза и важно произнёс «эники - беники - абракадабра» – оп! – и галстук снова упал на пол.