Загадка "Черной вдовы" - страница 13
– Похоже на то, – согласился Пашков. – Но тогда почему твоя Танька трубки кидает? Если бы, скажем, Катька кинула трубку или, например, даже Машка, я бы не удивился. Но на Таньку это совсем не похоже.
– И я о том же, – уныло подтвердил Олег.
– У всех, оказывается, свои проблемы, – заметил Лешка, который в глубине души всегда завидовал, что у Олега такие ровные отношения с Таней.
– Я бы предпочел обойтись без проблем, – отозвался Олег. – И вообще, Темыч прав. Это твоя Машка во всем виновата.
– При чем тут Машка? – возопил Пашков. – Что, у Таньки своей головы на плечах нету? Если бы ей не захотелось, она бы и не пошла. Значит, виновата не Машка, а ты.
– Я? – от возмущения даже подскочил на месте Олег.
– А кто же еще, – развивал свою теорию Лешка. – Одно из двух: либо ты Таньку чем-нибудь обидел, либо вообще ей надоел.
– Интересно, почему это я столько лет ей не надоедал, а теперь вдруг взял и надоел? – наверняка зная, что ничем не мог обидеть Таню, спросил Олег.
– Вот именно, потому что столько лет, – многозначительно изрек Пашков. – С женщинами такое бывает. Раньше ты ей нравился. А теперь она выросла. И у нее изменились вкусы, – щедро посыпал Пашков соль на душевную рану Олега.
– Но вчера у нас все еще было нормально, – уверенно произнес Олег. – Что же я, по-твоему, Таньке всего за один день разонравился?
– В таких случаях дело решают иногда даже не дни, а часы, – продолжал Пашков. – Тут количество переходит в качество…
– Какое количество? В какое качество? – крикнул Олег.
– Ну, например, ты Таньке всегда нравился, но что-то ее в тебе раздражало. Раздражение копилось, копилось… А потом в одно прекрасное утро Танька поняла, что ты надоел ей.
– По-твоему, это утро прекрасное? – возмутился Олег.
– Ну, если хочешь, оно ужасное, – не стал спорить Пашков. – Хотя с чьей стороны посмотреть. Тебе, Олег, конечно, неприятно. А Танька, может, сегодня познакомилась с парнем, который ей понравился, и…
– Сколько раз еще повторять, – перебил Олег. – Они сегодня ни с кем не могли успеть познакомиться.
– Слушай, – чувствуя, что друг уже злится, сказал Пашков. – Тут мне бабка сварила вторую порцию пельменей. Пойду поем. Потом позвоню Машке. Если что-нибудь новое выясню, сообщу.
Лешка повесил трубку. У Олега тут же раздался звонок.
– Я слушаю, – сердито проговорил он.
– Ты все еще дуешься? – спросила Таня.
– Я? Ничуть, – напустил на себя безразличие Олег.
– А с кем это ты столько времени трепался? – спросила девочка.
Олег хотел ответить, что они разговаривали с Пашковым, однако, словно бы против воли, сказал:
– Да тут Дуська Смирнова мне позвонила.
– Дуська? – голос у Тани мигом изменился.
– А чего такого? – прикинулся, что не понимает, Олег. «Ревнует, – пронеслось у него в голове. – Значит, еще не все потеряно».
– С каких это пор ты с Дуськой воркуешь по телефону? – задала новый вопрос Таня.
– Я не воркую, просто мы с Дусей немного поговорили, – продолжал врать Олег. – Она просила меня помочь ей решить задачу по алгебре.
– По-моему, до сих пор ей с этим помогал Богданов.
– А Богданова дома не оказалось, – мигом нашелся Олег.
– И никого другого из Дуськиных друзей, естественно, тоже, – послышалось в Танином голосе раздражение. – Поэтому она позвонила тебе.
– Видно, поэтому и позвонила, – все сильней поднималось настроение у Олега.
– И ты ей помог? – осведомилась Таня.
– Почему бы не помочь, – продолжал валять дурака Олег.
– Раньше ты вроде богдановским не помогал, – словно бы невзначай отметила Таня.
– Мало ли что было раньше, – усмехнулся Олег.
– Ты о чем? – насторожилась девочка.
– Ну, раньше, например, некоторые люди от меня ничего не скрывали, – пошел в лобовую атаку Олег.
– Ты что, действительно обиделся? – спросила Таня.
– Да нет. Напротив, мне было очень приятно, – с издевкой изрек Олег.
– Перестань раздувать из мухи слона! – взмолилась Таня. – Мы ничего плохого не делали. Я бы тебе рассказала, но Моя Длина меня убьет.
– Ага! – злорадно воскликнул Олег. – Выходит, Темыч прав! Во всем виновата Моя Длина!
– Да она ни в чем не виновата! – принялась уверять Таня. – Наоборот, она нам с Катькой совершенно на халяву… Ой! – спохватилась она. – Чуть не проговорилась.