Загадка для гнома - страница 23

– Был когда-то? – уточнила Ари. – Ты только что сказал, что это выбор на всю жизнь.

– Так и есть, – признал Головастик. – Но его исключили, когда он встретил мою маму. Жениться и завести детей для караульного уже само по себе плохо. Одно это может привести к позорному исключению. Но тот факт, что она была ещё и эльфийка… Повезло, что Данмору удалось как-то замять это дело. Иначе его бы исключили из сообщества гномов.

Наступила долгая тишина. Единственными звуками было потрескивание огня и непрекращающийся спор у «костра взрослых». Так вот почему Бак не жил в Подземелье, когда мы впервые его встретили. И вот почему он всегда злился на гномью политическую систему, да и на многое другое.

Наконец я откашлялся и вернулся к прежнему разговору[10].

– Ребята, а за последние несколько дней вам попадались эльфы? – спросил я Головастика, Тики и Лейка.

Лейк покачал головой.

– Ничего мы не видели, кроме долбаной дикой природы, – сказала Тики. – Даже животных нет. Очешуенно странно.

Я кивнул. Она права – странно всё это.

С тех самых пор как магия начала возвращаться, животные по всему миру по какой-то – до сих непонятной нам – причине нападали на гномов. В городах, в зоопарках – повсюду. А теперь в чаще дикого леса, который должен кишеть дикими тварями, мы до сих пор даже несчастной белки не встретили или там птички. Ни разу.

Старик в Чумикане уверял, будто это потому, что животные чуют опасность вблизи Затерянного леса, в который теперь можно попасть из нашего мира. Они ушли в надежде избежать надвигающейся угрозы. Но я снова не стал посвящать товарищей в подробности своего пребывания в Чумикане, потому что решил, что не стоит пугать их ещё больше.

Мы так и сидели в молчании, и тишину нарушали лишь треск костра и гул голосов караульных.

Рассказ Головастика о прошлом его отца заставил меня задуматься о своих собственных родителях. Ведь я почти ничего не знал о своей маме. Она умерла, и я её совсем не помню, а отец почти никогда не рассказывал о ней. Я никогда не докучал ему расспросами, но с тех пор как я узнал о своём истинном происхождении – то, что я гном и всё такое, – я не перестаю размышлять, какой она была и почему отец почти не рассказывал о ней.

Иган когда-то сказал мне, что она была из рода Секирваров – династии заговорщиков оружия. Но это почти всё, что я знал.

Именно поэтому я иногда думал: а может, моё призвание – это заговаривать оружие, а не быть легендарным героем? Вдруг именно потому у меня всё так плохо получалось: просто я должен был стать простым ремесленником, как моя мама. И кстати, почему, если гномы твердят о равноправии, дети должны наследовать фамилию отца, а не матери? А также предопределённые навыки и судьбы предков по отцовской линии? А что, если я вообще просто Грег: закоренелый неудачник, у которого лучше всего получаются эпические провалы? А может, я вообще должен был стать дантистом или кем-нибудь таким?

Чем больше я размышлял обо всём этом во время долгих ночей на борту «Пауэрхэма», тем больше осознавал, как мало смысла в традиционных представлениях гномов о семейных узах.

То есть каждому гному уготована конкретная профессия или занятие только из-за семейной традиции? Получается, нашу жизнь определяют фамилия и навыки наших предков? Да как такое может быть? Быть может, иногда стоит повернуться спиной к тому, что, по мнению других, уготовано нам судьбой?

Моя фамилия не должна влиять ни на то, кем я являюсь или должен стать, ни на мои поступки.

Единственное, в чём я был уверен, – мне не было предначертано стать кем-то великим. Я уже почти отказался от мысли о предопределённости судьбы. Я сам принял решение избежать этого пути, там, в Сан-Франциско, когда велел Ари бросить Кровопийцу за борт.

Но от этого наша миссия становится ещё бессмысленнее.

Когда Кровопийца выбрал меня своим новым господином, я решил, что моё предназначение – спасти нашу расу, оправдать всеобщие ожидания и стать отважным и знатным воином. Я должен был возглавить наши силы в борьбе с эльфами и прочими врагами. Но теперь, когда я больше в это не верил, могло случиться всё что угодно.