Загадка домашнего привидения - страница 13

Она убежала и вскоре вернулась с глянцевым кругом, на котором были напечатаны типографским способом буквы алфавита, слова «да» и «нет», а также сектор с цифрами. В другой руке Моя Длина держала закопченное блюдце и свечу.

– Так, – положила она спиритические принадлежности на журнальный столик. – Можем хоть сейчас начинать.

Тут квартиру сотряс ужасающий рев. И почти тут же его перекрыл истошный вопль Антонины Васильевны:

– Убили! Убили совсем мою доченьку!

Вскочив с мест, ребята кинулись в коридор. Первым там оказался Пашков. Он нажал на какую-то кнопку. Рев прекратился. Девочки склонились над Зинаидой Николаевной. Лицо ее было землисто-бледным.

– Убили! – снова запричитала Антонина Васильевна.

– Кто убил? – уставился Женька на бабушку Школьниковой.

– Почем мне знать, – со слезами в голосе отозвалась та. – Я на кухне возилась. Вдруг как заревет. Я сюда. А она лежит.

Тут мама Моей Длины издала тихий стон, открыла глаза.

– Жива! – радостно воскликнула Антонина Васильевна.

– Конечно, жива, – с уверенностью подтвердил Пашков. – В моей системе сигнализации предусмотрен слабый электрошок. То есть грабителя, конечно, вырубает, – картинно простер он руку к уже поднявшейся на ноги маме Моей Длины. – Но не на поражение, а только на время. У Пашковых все четко.

– Так это ты? – посмотрела на него мама Моей Длины.

– Н-не совсем, – смутился Пашков. – Мне вообще-то казалось, что я вывел сигнализацию из рабочего состояния…

– Ребенок! – процедила сквозь зубы Моя Длина. – Чуть мать не угробил.

– Да я… – оправдывался Пашков. – Хотел подарок такой… чтобы на всю жизнь память…

– Память надолго останется, – заверила его Зинаида Николаевна. – А мог быть и памятник на моей могилке. Меня не каждый день током бьет, когда я собственную дверь ключом открываю.

– Я же еще, когда ставить начал, предупреждал, что в устройстве электрошок предусмотрен, – жалобно произнес Пашков.

– Лешенька, как ты мог? – всплеснула руками Антонина Васильевна.

– Снимай, – потребовала Зинаида Николаевна. – Памятный подарок. Пусть лучше воры залезут, чем я во цвете лет окочурюсь.

Лешка, вскарабкавшись на стремянку, начал откручивать от стены сооружение против воров. Все существо Пашкова надрывалось от горя. Несколько дней трудов прошли абсолютно зря. Подарок, который, по замыслу Лешки, должен был стать чуть ли не главной достопримечательностью квартиры Школьниковых, не принят. К тому же по взглядам, которые на него кидала Машка, Пашков понимал: больше его в этот дом не пригласят. Во всяком случае, в обозримом будущем.

Пять минут спустя Пашков слез со стремянки. В руках он держал никому теперь не нужную сигнализацию.

– Забирай ее совсем из нашего дома! – хватаясь за сердце, сказала мать Моей Длины.

– Нет уж, – возразил Лешка. – Пашковы подарки никогда назад не забирают.

Свернув провода, он положил непревзойденную сигнализацию в угол передней и принялся натягивать куртку.

– Думаю, на сегодня, ребята, праздник закончен, – по-прежнему держась за сердце, устало проговорила Зинаида Николаевна.

– Чертов ребенок. Весь день рождения испортил, – подхватила Моя Длина.

– Я, вообще-то, хотел еще торта, – изрек как ни в чем не бывало Женька. – И сеанс провести собирались.

Но на его призыв никто не отреагировал. Торопливо распрощавшись с хозяевами, ребята спустились на лифте вниз и вышли на улицу. Перед подъездом сиял черным лаком огромный лимузин фирмы «Линкольн».

– Однако, – удивленно покачал головой Марат Ахметов.

– Это за мной, – внезапно обрела дар речи серенькая невзрачная Настя, о существовании которой в суматохе вообще как-то забылось. – Пока, ребята.

Она исчезла в огромном нутре лимузина. Автомобиль немедленно тронулся.

– Кто бы мог подумать, – проводила задумчивым взглядом габаритные огни «Линкольна» Катя.

– Так у нее же предок чуть ли не самый крутой в Москве, – пояснил Тимофей. – Правда, семья его тут, а он все больше отсиживается за бугром. То ли в Германии, то ли в Швейцарии.

Пашков в ответ издал тоскливый стон. Ему вдруг подумалось, что, обладай он подобным лимузином, Машка бы никогда не повела себя с ним так жестоко, как сегодня. Пусть бы даже не одна, а целых две сигнализации неожиданно сработали, когда ее мать входила в квартиру.