Загадка исчезнувшего друга - страница 13

Там Романа Ивановича вновь бережно усадили. Михаил Петрович набрал номер Алевтины Борисовны. Едва узнав, в чем ее подозревают, нервная и к тому же больная гриппом химичка закатила директору жуткий скандал. Тот лишь вяло оправдывался. И мысленно проклинал на чем свет стоит Школьникову и Арсения Владимировича, которые посоветовали ему позвонить Алевтине.

– Как вам только могло подобное прийти в голову? – истошно верещала на том конце провода химичка. – Запомните, я не потерплю беспочвенных оскорблений!

– Вы уж меня извините, пожалуйста, – пробормотал директор.

– Кто вам сказал, что я могла такое сделать? – продолжала негодовать химичка.

– Да мне сказали, что это Пашков говорил, – отозвался Михаил Петрович.

– Пашков? – разразилась истерическим хохотом Алевтина Борисовна, у которой были давние счеты с Лешкой. – Пашков еще и не на это способен. Хорошо, что Роман Иванович вообще жив остался!

– Вы считаете, это он? – переспросил директор.

– Ну не я же, – несколько успокоилась химичка. – Типичная выходка в духе «вешников». Вернее, теперь «бешников», – поправилась она. – То есть я как раз хотела сказать, что бывшие «бешники» тут ни при чем. Это кто-то из бывшего «В». И скорее всего, конечно, Пашков.

– Разберемся, – у Михаила Петровича уже звенело в голове от пронзительного голоса Алевтины Борисовны. – А сейчас вы, как опытный химик, скажите мне, можно ли что-нибудь сделать с Романом Ивановичем, то есть со стулом, – путались мысли у директора, – то есть, вернее, с брюками… Нет, нет, Алевтина Борисовна, я над вами совершенно не издеваюсь… Ну, да, понимаю… Конечно же, вы сегодня больны…

Больше Михаил Петрович ничего сказать не успел. Алевтина Борисовна бросила трубку.

– Придется нам, Арсений Владимирович, обходиться своими средствами, – беспомощно развел руками директор.

– Так, Роман Иванович, – не привык отступать перед трудностями бывший кадровый офицер. – Для начала попробуй снять брюки. Вдруг получится.

– Школьникова, выйди, – потребовал литератор.

– А давайте я лучше отвернусь, – не хотела ничего пропустить Моя Длина.

– Отворачивайся, – согласился Роман Иванович.

Марат тоже хотел отвернуться, но Арсений Владимирович сказал:

– Ахметов, иди сюда. Помогать будешь. А ты, Роман Иванович, вожмись плотнее в стул. Иначе не расстегнешься.

Однако, сколько Роман Иванович не вжимался, снять брюки не удавалось. То есть он расстегнул их, но вот вылезти… Мешала все та же проклятая спинка стула.

– Нет, – наконец махнул рукой Арсений Владимирович. – Хочешь не хочешь, придется имущество портить.

– Чье имущество? – сильно заволновался Роман Иванович.

– Ну не твое же, – ответил заместитель директора по хозяйственной части. – Твое уже испорчено. Будем стул пилить. Пойду за инструментом.

Арсений Владимирович удалился на первый этаж в подсобку.

– Ничего, Роман Иванович, – обратился к литератору Михаил Петрович. – До звонка от стула освободим. А после Пашкова вызовем ко мне в кабинет.

– Это не Пашков, – в который раз попыталась Моя Длина вступиться за Лешку.

– Пашков перед уроками с нами был, – вмешался Марат Ахметов. – Это вам подтвердит каждый в классе. Мы и пришли-то все после звонка.

– Безобразие! – гудел Роман Иванович. – Так поступать с заслуженным учителем России!

Тут дверь учительской широко распахнулась, и в нее вихрем влетела Алевтина Борисовна.

– Вы же на бюллетене! – изумленно вскричал директор.

– Я? А-апчхи! Пришла… А-апчхи! Чтобы… А-апчхи…

Тут химичка умолкла и принялась шумно сморкаться. Выглядела она весьма экзотически. Как позже рассказывала Моя Длина, «Алевтина словно из сумасшедшего дома сбежала». На химичке было короткое пальто нежно-персикового цвета, из-под которого торчал длинный небесно-голубой стеганый халат. Из-под халата виднелись ярко-красные пижамные брюки, заправленные в белые шерстяные носки. И обута химичка почему-то была в мужские ботинки размера эдак сорок пятого. А голову Алевтина обмотала лохматым козьим платком.

– Алевтина Борисовна, идите домой и болейте себе на здоровье! – взмолился директор. – Мы вполне без вас обойдемся.

Химичка, громко шмыгнув длинным носом, простерла руки к Роману Ивановичу и крикнула: