Загадка Лаудуотера - страница 13

Леди собиралась увернуться от объятия, когда из-за кустов в десятке ярдов перед ними вышел кот Мелхиседек, а с его появлением Оливии смутно припомнилось побагровевшее, перекошенное от ярости, отвратительное лицо лорда Лаудуотера, когда тот кричал на нее за завтраком этим утром.

Она не стала уклоняться от поймавших ее рук, и Грей склонился и легко поцеловал ее в губы.

Это был невинный, невесомый поцелуй, поцелуй, который он мог бы подарить милому ребенку, как естественную дань красоте и очарованию.

Но вред был нанесен. Плотность населения в Великобритании составляет не более полутора человек на акр[6], причем подавляющее большинство населения сосредоточено в городах, где на акр приходятся тысячи человек. И все же даже в лесу среди бела дня действительно сложно поцеловать девушку и в пределах одного акра — пусть и достаточно лесистого — не быть замеченным каким-нибудь случайным свидетелем. Верно ли было то, что зеленая одежда и шляпка действительно принесли леди несчастье, как и предсказывала гадалка, но у этого поцелуя оказался свидетель.

И, безо всякого сомнения, это был неподходящий свидетель. Все могло бы закончиться хорошо, будь это снисходительный старик, не склонный сплетничать, или галантный юноша, который и сам не прочь кого-нибудь поцеловать. Но этим свидетелем стал Уильям Ропер, молодой помощник егеря, не обладающий и каплей галантности. Да и его отношение к поцелуям было суровым по той причине, что деревенские девушки совсем не позволяли ему целовать их. Он был непривлекательным молодым человеком, довольно похожим на хорьков, которых держал у себя в коттедже. Он был последним юношей в мире или, во всяком случае, в окрестностях, который промолчал бы об увиденном.

И все же, из этого могло и не выйти большой беды. Уильям мог бы разболтать о поцелуе в деревне, и все ее жители и все слуги в замке могли бы говорить об этом на протяжении недель и месяцев, а то и лет, но и тогда эти слухи могли бы не достигнуть ушей лорда Лаудуотера. Но Уильям Ропер увидел в этом поцелуе свой легкий путь к Успеху. Его достаточно большие амбиции нельзя было удовлетворить должностью помощника егеря. Нет, он жаждал сменить Уильяма Хатчингса на посту главного егеря, хотя помимо него на этот пост претендовали еще два помощника егеря, старше него и более достойные этого места. Итак, вот он, путь к мечте! Его светлость не может не отблагодарить человека, сообщившего ему о подобных «делишках», и не может не поспособствовать его продвижению на желанное место.

Он абсолютно ошибался в своих представлениях о его светлости. Обыкновенная благодарность не была свойственна лорду.

Оливия выскользнула из объятий Грея, и они продолжили путь по прогалине. Но продолжили они его уже другими людьми — дрожащими от волнения и несколько ошеломленными.

А за ними следовал Уильям Ропер, неказистый служитель Немезиды[7].

В конце прогалина расширялась до поляны, посреди которой находилась беседка — небольшое строение из белого мрамора в классическом стиле.

Когда они вошли туда, Оливия с сожалением сказала:

— Жаль, что я не могла приказать подать сюда чай.

— Я смог. Во всяком случае, я принес его сюда, — ответил Грей, указывая на стол, на котором стояла корзина. — Я знал, что ты обрадуешься чаепитию.

— Никто еще никогда так не беспокоился обо мне, как ты, — призналась Оливия, благодарно и взволнованно глядя на него.

— Будем надеяться, что твоя судьба изменится, — серьезно ответил Грей, глядя на нее также взволнованно.

Тут Мелхиседек заскребся в дверь и замяукал. Оливия впустила его внутрь. Дружелюбно мурлыча, кот потерся головой о ногу Грея. К лорду Лаудуотеру он никогда не относился с таким дружелюбием.

Тем временем Уильям Ропер облюбовал дерево, росшее ярдах в сорока от беседки, и прислонил к нему ружье. Сам он набил и закурил трубку, сел, прислонившись спиной к стволу, и тем самым скрылся из виду за группой кустов. Не сводя глаз с двери павильона, он ждал развития событий. Для не подозревающих о наличии столь терпеливого наблюдателя Грея и Оливии минуты пролетали мгновенно. У них было так много всего, что нужно было сказать друг другу, и так много вопросов, которые нужно было обсудить. По крайней мере, их было много у Грея, Оливия же больше слушала его, не перебивая замечаниями — если не считать попеременно появлявшийся на ее лице и исчезавший с него румянец — ведь Грей рассказывал ей о ней самой и о том, как сильно она на него повлияла. А для Уильяма Ропера минуты тянулись медленно — ему не терпелось поскорее начать движение по своему пути к Успеху. Он любил долго курить и потому курил крепкий, медленно сгорающий табак; и все же бумажная пачка, в которой он хранил табак, почти опустела к тому времени, как Оливия и Грей вышли из беседки.