Загадка пропавшего соседа - страница 5

– В общем-то, я его фамилию тоже не знаю, – признался Иван. – Только имя-отчество.

– Вот видишь, – Герасима мигом оставило смущение. – Если бы я даже ее услышал, нам с тобой это ничего бы не дало.

– Ошибаешься, – возразил Иван. – По «Дежурной части» наверняка не только фамилию объявили, но и имя-отчество. Или хотя бы просто имя. Вот мы бы сразу с тобой и установили, он это или не он.

– Раз ты у нас такой умный, сам бы вчера и смотрел «Дежурную часть», – Герасима охватило раздражение.

Забыв, где находится, он повысил голос, и его громкий ответ достиг ушей Майи Осиповны.

– Каменев! Холмский! – немедленно отреагировала она. – Яковлеву помочь не терпится? Тогда зачем с места подсказывать? Прошу к доске.

– Нет, мы не Яковлеву, мы просто так. Между собой кое-что обсуждаем, – Герасим поторопился разуверить математичку.

– Между собой кое-что? – подняла брови учительница. – Позвольте напомнить вам, господа, что у нас сейчас не кое-что, а урок алгебры.

– Так мы именно по поводу алгебры, – сказал Каменное Муму.

– Да неужели? – не поверила ему математичка.

– Мы вот это… это… – И, не в силах сразу переключиться с беседы о Ванином соседе на алгебру, Герасим начал листать учебник, тщетно пытаясь сообразить, что они сейчас проходят.

– Все с вами ясно, Холмский – Каменев, – махнула рукой Майя Осиповна. – Предупреждаю, еще одно такое обсуждение алгебры, и оба пойдете к доске. А теперь прошу не мешать мне работать.

И она обратила усталый взор на переминающегося с ноги на ногу возле доски Вову Яковлева.

– Ну, Яковлев, на чем мы остановились?

Вова что-то промямлил.

Иван, выждав с минуту, вновь принялся тыкать линейкой в спину Каменного Муму, однако тот сердито отмахнулся:

– Отстань!

Ивану пришлось набраться терпения до перемены. Марго и Варя тем временем были заняты совсем другим. Через пять минут после того, как Вову Яковлева вызвали к доске, Варя, склонившись к уху подруги, с волнением прошептала:

– Ты заметила?

– Что я должна была заметить? – не поняла Марго.

– Естественно, Наташку Дятлову, – как о чем-то само собою разумеющемся сообщила Варя.

– Чего мне ее замечать? – удивилась Маргарита. – Дятлова – она и есть Дятлова.

– О-ши-ба-ешь-ся, – по складам произнесла Варвара. – Ты посмотри. Опять. Опять, – ткнула она в бок подругу.

– Да что «опять»? – Марго по-прежнему не понимала причины Вариного возмущения.

– Глазами буравит, вот что, – с яростью прошептала Варя.

– Кого буравит? – осведомилась Маргарита.

– Предмет своей страсти, – процедила сквозь зубы подруга.

– Какой предмет? И вообще, откуда у Дятловой страсть? – еще больше изумилась Марго. – У Дятловой одна учеба на уме.

– Она смотрит на Ваню, – внесла ясность Варвара.

Марго, не веря своим ушам, проследила за взглядом Дятловой. Варька не преувеличивала. Наташка и впрямь пожирала взглядом Ивана. Рот у нее при этом был полуоткрыт.

– Ну? Поняла наконец? – прошептала Варя. – Да ты вспомни, вспомни. Сама же ей гадала.

– Ой, а ведь точно! – Марго хлопнула себя по лбу. – Совсем из головы вон.

Недели три назад Марго действительно, уступив натиску Дятловой, погадала ей на магических камушках. У этих камушков была впечатляющая история. Когда-то, в Средние века, они принадлежали прапра… (и еще множество раз «пра») бабушке Марго – персидской княжне, которая вышла замуж за испанского вельможу, стала жить при дворе короля Филиппа, а затем, уже в преклонном возрасте, была сожжена на костре инквизиции как ведьма. Правда, еще до этого она успела передать камушки внучке, унаследовавшей от нее мистический дар. С той поры так и повелось. Мистический дар и камушки передавались через поколение, и только по женской линии.

Марго оказалась счастливой обладательницей того и другого. Год назад бабушка Ариадна Оттобальдовна торжественно вручила внучке кожаный мешочек с древними камушками.

Команда отчаянных во время своих расследований (а они умудрились с начала этого учебного года распутать целых четыре опасных преступления) неоднократно прибегала к помощи камушков Марго, и они еще ни разу не соврали. Все их предсказания так или иначе сбылись. Правда, как часто любила повторять Марго, «камушки никогда не говорят всего. Они только намекают и предупреждают, а мы уж сами потом должны делать выводы».