Загадка сфинкса - страница 2

Вот еще несколько толкований иероглифов, данных Гораполлоном.

«Желая изобразить человека, равным образом справедливого по отношению ко всем, они рисуют перо страуса, ведь это животное имеет перья со всех сторон равные в отличие от перьев других птиц».

«Изображая немоту, они пишут число 1095, каковое есть утроенное время года, ввиду того что год состоит из 365 дней; ребенка, не научившегося говорить в это время, они считают лишенным дара речи».

Подобные туманные и символические объяснения вполне отвечали тому духу таинственности, который окутывал Египет в сознании людей античности, а затем Средневековья, Возрождения и даже Нового времени. Как отметил академик В. В. Струве, «жрец Гораполлон из Нилополиса создал вокруг египетского иероглифического письма плотную завесу мистицизма». И всякий, кто пытался проникнуть в тайну египетских письмен, считал твердо установленным фактом: иероглифы нельзя читать, можно лишь толковать смысл изображения. Именно таким путем пошел в XVII веке живший в Риме ученый — иезуит Афанасий Кирхер. В Риме и по сей день на некоторых площадях возвышаются египетские обелиски, покрытые иероглифами. Они были некогда вывезены из Египта завоевателями-римлянами, затем преданы забвению, а в эпоху Возрождения, по приказанию пап, воздвигнуты на площадях «во славу непобедимого креста» — их верхушки были украшены крестом и папским гербом.

Афанасий Кирхер выпустил обширный труд, посвященный переводу египетских надписей и толкованию отдельных иероглифов. Как выяснилось позже, все эти толкования и переводы были плодом фантазии, перед которой бледнели самые глубокомысленные объяснения жреца Гораполлона. Так, царский титул «автократор» был прочтен им фразой: «Осирис — создатель плодородия и всей растительности, производящую силу которого низводит с небес в свое царство святой Мофта»; слова «Осирис говорит» — как «Возвращение к жизни всех вещей после победы над Тифоном, влажность природы благодаря бдительности Анубиса», а группу иероглифов, передающую имя «Цезарь Домициан Август», Кирхер объяснил настолько мудреной и путаной фразой на-латыни, что, говоря словами Шампольона, ее трудно и перевести «из боязни не уловить мысли Кирхера, если предположить, что он сам вкладывал в них (то есть в свои слова) таковую».

Расшифровки иероглифов труды Кирхера не дали. Зато мы можем ныне расшифровать сами работы Кирхера, показать, откуда он взял значения знаков. Например, иероглиф, изображавший глаз (и в действительности читавшийся как существительное «глаз» или глагол «делать»), Кирхер читал «бдительность Анубиса»; знак, символически изображавший воду (читавшийся «и»), был прочитан «влажность природы» и т. п. Словом, везде у Кирхера мы видим не собственно чтение знаков, а их толкование в виде отдельных слов и целых фраз. И все-таки Кирхер внес существенный вклад в расшифровку иероглифов, — только не своими «переводами», а указанием на то, что лишь коптский язык поможет проникнуть в тайну древних письмен страны пирамид.

Слово «копт» происходит из арабского «кубт», что означает «египтяне». Так стали называть жителей долины Нила арабы-мусульмане, завоевав Египет. А так как население страны еще в первые века нашей эры сменило древних богов на христианского, то «кубт» означало и «египтянин» и «египтянин-христианин». Постепенно египтяне принимали ислам и переходили на арабский язык. Однако египетские христиане сохраняли не только религию, но и древний — коптский — язык, потомок древнеегипетского. Правда, сфера его употребления неуклонно сужалась, пока он не остался лишь в богослужении. Современные копты, то есть египтяне-христиане, изъясняются по-арабски, и только священники понимают тексты, написанные по-коптски.

Афанасий Кирхер первым понял, что коптский язык является ключом к языку древних иероглифов. И он, по существу, был первым коптологом, зачинателем изучения коптского языка в Европе. Кирхер издает (вернее — переводит с арабского и коптского) грамматику и словарь коптов, затем появляются труды других европейских филологов, посвященные коптскому языку, которые сыграли большую роль в дешифровке иероглифов Египта. Но это было позднее, уже во времена Шампольона. А в XVII и XVIII веках труды Кирхера не прояснили, а лишь покрыли еще большей таинственностью загадку сфинкса.