Загадка смерти Сталина - страница 8

Этого никак не хотят понять верхи партии. Они даже не прочь начать диалог с Западом («сосуществование»!), не прочь искать его помощи в решении внутриэкономических (колебания — принять или не принять «план Маршалла») и внешнеторговых проблем СССР (предложения о хозяйственно-технической кооперации), а для этого готовы посягнуть на святая святых — монополию внешней торговли — и немножко приоткрыть железный занавес для циркуляции бизнеса. Но это ведь начало конца «генеральной линии». По каналам бизнеса двинутся в СССР тысячи, миллионы новых бацилл Запада. Железный занавес станет дырявым, и начнется другой диалог: диалог между народом и правительством, поощряемый и подстрекаемый Западом.

Случится небывалое и непоправимое: народ начнет интересоваться своим прошлым и философствовать о будущем. Появятся новые Радищевы, Белинские, Герцены. Русь духовно придет в движение, а за нею и антирусские окраины, за ними и страны-сателлиты. Вот какая перспектива рисовалась Сталину, если не вернуться к старой, испытанной «генеральной линии».

Прогноз был правильный, но предупредить такое развитие дел Сталин мог бы в возрасте сорока — пятидесяти лет, а ему было уже за семьдесят; другого Сталина в Политбюро не было, да такие и рождаются раз в сотни лет. Старость Сталина совпала с дряхлостью режима. Этому режиму можно было продлить жизнь не хирургией (он не выдержал бы никакой серьезной операции), а терапией. На языке политики это означало медленный «спуск на тормозах» в поисках «сосуществования» как со своим народом, так и с внешним миром. Сталин был полон решимости ни в коем случае не допустить этого, ошибочно полагая, что его ученики не способны пойти против его воли. Но первый организационный пленум ЦК, избранный на XIX съезде, доказал обратное.

По неписанной партийной традиции организационный пленум нового ЦК происходит еще во время работы съезда и результаты (выборы Политбюро, Секретариата и генсека) докладываются последнему заседанию съезда. Этот закон впервые был нарушен.

Пленум нового ЦК происходит через два дня после закрытия XIX съезда, а именно — 16 октября 1952 года. При внимательном наблюдении можно было заметить, что этот необычный прецедент был связан с трудностями создания исполнительных органов ЦК.

Впоследствии стало известно, что Сталин, демонстративно игнорировавший рабочие заседания XIX съезда (из восемнадцати заседаний он посетил только два — первое и последнее, — оставаясь на них по несколько минут), был исключительно активен на пленуме ЦК. Сталин разработал новую схему организации ЦК и его исполнительных органов. Он предложил XIX съезду вдвое увеличить членский и кандидатский состав ЦК: было избрано 125 членов и 111 кандидатов в члены ЦК. Теперь пленуму ЦК он предложил, как бы соблюдая симметрию, избрать в членский состав Президиума (Политбюро) 25 человек, а в кандидатский состав — 11. Но дело было не в процентной норме и не в желании симметрии — Сталин смешивал своих «нечестивых» адептов из старого Политбюро со рвущимися наверх «целинниками» из областных вотчин партии. На расстоянии загипнотизированные «гением отца» и святостью его воли, партийные «целинники» должны были явиться орудием уничтожения «нечестивых». Знали ли они о предназначенной им роли значения не имеет. Важно другое — старые члены Политбюро звали, что такова цель Сталина. Тогда же приняли они и меры, чтобы сорвать этот план. Какие меры, мы увидим дальше, здесь лишь приведем заявление, которое ЦК устами Хрущева сделал XX съезду: «Сталин, очевидно, намеревался покончить со всеми старыми членами Политбюро. Он часто говорил, что члены Политбюро должны быть заменены новыми людьми».

А вот зачем нужно было расширить состав Президиума (Политбюро): «Его предложение после XIX съезда об избрании 25 человек в Президиум Центрального Комитета было направлено на то, чтобы устранить всех старых членов из Политбюро и ввести в него людей, обладающих меньшим опытом, которые бы всячески превозносили Сталина.

Можно предположить, что это было также намерением в будущем ликвидировать старых членов Политбюро…» (Н. С. Хрущев, «Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС», стр. 58).