Загадки Древней Руси - страница 13

та глобальная шкала относительной хронологии археологических культур, о которой мы так много говорили выше, получила хорошую опору и на абсолютные даты, и достоверность, обоснованность этой опоры растет по мере совершенствования методов абсолютного датирования. С другой стороны, отношение к радиокарбонному датированию, как к статистико-математическому, а не строго детерминированному, избавляет нас от иллюзий относительно возможности установления абсолютных точных дат отдельных памятников, используя взятые с них единичные пробы органики. Такое не получается: нужна серия образцов, и чем она больше — тем более точной будет установленная по их совокупности средняя дата.

Наконец, последнее. Стремительное совершенствование естественнонаучных методов датировки археологических объектов, происходящее в последние годы, дает нам надежду на то, что привязка хотя бы некоторых археологических памятников, продатированных дендрохронологически, к событиям, известным из письменных источников, позволит нам, в конце концов, проверить достоверность самих этих письменных источников, уточнив приводимые в них даты. Но это — дело будущих исследований.

После всего вышесказанного читатель вправе задаться вопросом: так на каком основании авторы данного опуса заявляют, что историк — несчастный исследователь? Чем он несчастнее, чем исследователь в любой другой отрасли науки? Чего ему не хватает для получения достоверной исторической картины, по крайней мере, письменных народов мира? Ведь у него для этого почти все есть, авторы сами же все это изложили! И глобальная шкала относительной хронологии археологических культур, и методы, которые ее превращают в глобальную шкалу абсолютной хронологии. И избыточное количество документов разного рода по всей письменной эпохе, и привязка этих документов — пусть не всех, но основных — к главным археологическим культурам, которые уже получили абсолютную дату во времени. Чего еще-то историку надо? Пусть останутся неизвестными какие-то мелкие детали истории, какие-то малозначимые события. Ио ь целом-то история уже написана? Или еще нет? А если нет, то почему?

Если предыдущие строки не убедили читателя в том, что написать объективную историю до конца практически невозможно, и именно поэтому историк — несчастный исследователь, поскольку это понимает и ничего с этим поделать не может, приведем один сугубо гипотетический пример.

Представим себе, что лет этак через двести некий исследователь начал писать историю государства Российского нашей эпохи. И пытается он разобраться, скажем, в сталинском периоде нашего государства. Вряд ли читатель усомнится, что в XX веке практически все происходящие мало-мальски значимые события нашли отражение в письменных документах. Но кто знает, что произойдет с человечеством в ближайшие двести лет? И кто знает, какая часть документов нашего времени уцелеет? И кто знает, какая часть этих оставшихся документов окажется доступной нашему историку?

Вот и представим себе, что достались ему, например, подшивки некоторых советских газет 30—40-х годов XX века. Чем, спрашивается, плох набор таких документов? Ведь газеты дают широчайший обзор буквально всех значимых событий в стране! Разумеется, по ним можно описать практически все стороны жизни общества: от внешней политики и международных конфликтов до полной картины экономического развития общества, вплоть до мелких подробностей жизни каких-то отдельных сельских коллективов и даже отдельных семей!

И наш историк, действительно, начинает писать историю СССР этих лет, опираясь на доставшийся ему источник. Причем, будучи хорошим аналитиком, широко образованным в нескольких областях знаний, он дает развернутый обзор роста экономики страны, детальный анализ военных действий во время Великой Отечественной войны, выявляет причины успехов и поражений воюющих сторон по ходу военных действий, причины победы в ней СССР, описывает успехи послевоенного строительства и т. д. — поскольку его источник позволяет все это сделать. В результате, после многолетнего упорного труда, его «История СССР в период 1930—1940-х годов» написана и опубликована. Все довольны, и автор — тоже.